Отмерев, я скользнула взглядом по подтянутому мужскому телу и изогнула бровь:

— Ты там нижнее белье собрался снимать, что ли?

— Аля, — я получила от Защитника снисходительную улыбку, — я не женщина, чтобы носить нижнее белье.

Где-то в этот момент в моей голове пролетело сразу несколько мыслей. Начиная от “Фу, это же неудобно! И не гигиенично”. И заканчивая — “Черт, а он-то уже за ремень взялся!”

Отвернувшись, я дождалась всплеска воды и только потом обернулась. Вилидар уже стоял по пояс в воде у водопада, фыркал от попадающей на лицо струй и орудывал каким-то артефактом, смывающем с него грязь.

И вот тут-то мне явно пора оставить Защитника одного, вернуться в лагерь, может попытаться разжечь костер. Но взгляд цепляется на бумажку, выскользнувшую из кармана мужской куртки.

Ветер постепенно подталкивал ее к воде. Еще бы немного, и важные записи Защитника пали смертью мокрых.

Подхватив бумажку, я хотела было вернуть ее на место, но резкий порыв ветра раскрыл сложенные вдвое лист.

— Твою мать, — пробормотала я, глядя на свой собственный портрет.

Да такой искусный. Я на фотках не всегда так хорошо получалась, как на этом рисунке!

Подняв глаза на Защитника, поймала его взгляд.

— Какого ты делаешь, Аля?

— Спасала твои записи, которые почему-то оказались моим портретом, — перекрикивая грохот водопада, произнесла я в ответ.

Двумя мощными гребками Вил отплыл от источника шума:

— Что?

— Говорю, прячь свои личные вещи получше, — я тряхнула рисунком. — Даже знать не хочу, для каких он тебе целей нужен был.

— А что ты можешь предположить? — хохотнул мужчина.

— Ничего приличного, — отозвалась я, аккуратно возвращая предмет на его место. — И лучше бы я этого не видела.

— Дура, ты Аля, — рассмеялся колдун. — Этот портрет у меня еще с момента, как тебя показал Изумрудный трон.

— О, так это кресло еще и рисовать умеет, — фыркнула я.

— Нет, рисовать умею я, — пожал он плечами, отступая на глубину. — А вот по поводу твоих неприличных мыслей я бы послушал.

— Пожалуй, не стоит. Приятного купания.

Развернувшись, я отругала себя за любопытство и пошлые мысли, а после поспешила к лагерю. Завтра утром искупаюсь. Надеюсь, что после ночи вода не будет слишком уж холодной.

Вил вернулся где-то через минут двадцать, разжег костер, повесил над ним захваченный котелок, в воду кинул какие-то травы. И вскоре мы пили вкусный чай с упакованными Куарой бутербродами.

Практически не разговаривали. У нас обоих было слишком много тем для размышлений, чтобы тратить время на пустую болтовню. Я все ждала, когда Защитник спохватится и выкинет рисунок в огонь. Но так и не дождалась.

А поутру я проснулась первой, потянулась и, захватив дорожное полотенце, поспешила к водопаду. К моему ужасу, вода была не просто холодная, а ледяная. В итоге пришлось раздеться до нижнего белья, намочить полотенце в озере и, вздрагивая от порывов ветра, обтирать им пыль и грязь.

Не самая лучшая процедура по моим представлениям. Но приходилось довольствоваться и этим.

Зато когда вернулась в лагерь, там уже ждал завтрак из похлебки и хлебных лепешек. Вил кивнул мне и протянул неглубокую деревянную плошку с вином.

— Вот так вот напиваться с утра пораньше в мои планы не входило, — пробормотала я, покосившись на то, что мне предлагали.

— Согрейся. А то еще заболеть умудришься. Кто тебе мешал помыться вчера, когда вода еще была теплой после длинного дня?

— Глупость, — не стала скрывать я. — Но на ошибках учатся.

— Не все ошибки можно пережить, — мрачно протянул Защитник. — А теперь пей, ешь и пойдем.

— Далеко нам?

— Река Риз заканчивается уже знакомым тебе водопадом, нам нужно только подняться и идти на север.

— Что ты там хочешь найти? — я сделала глоток из плошки и скривилась. Вино оказалось кислю-ю-ючим.

— Если помнишь, Никард сообщил, что заказы наемников тянутся именно из тех угодий, в которые мы держим сейчас путь.

— И что за угодья там?

— Понятия не имею, никогда не проезжал. А расспрашивать было слишком опасно. Без достоверного источника информации всегда можно спугнуть того, кого ищешь.

— Именно поэтому ты не захотел брать те грамоты у Теодора?

Стоило прозвучать имени короля, как Вил тут же напрягся.

— Что такое?

— Пока ничего, только догадки.

— И за твое, и за наше, — огрызнулся колдун. — Ты взяла грамотки?

— Да.

— Сожги.

— Но…

— Сожги, Аля. Никто не должен знать, что мы едем от лица короны.

— Но почему?

— Потому что это может спутать все планы. Мы идем туда, как путешественники. Лицо Защитника им может быть известно только в том случае, если именно из угодий поступали заказы наемникам. А нас от этого ни одна бумажка не спасет.

Я мотнула головой, совершенно с ним не согласная:

— Но ведь эти бумаги могут развязать языки, кому надо.

— Эти бумаги, только заставят относиться к нам с предубеждениями. А языки хорошо развязывают две вещи: золото и сталь.

— Я ничего не понимаю! Ты ведь без этих бумаг не мог несколько дней никуда отправиться, а теперь просишь их сжечь!

— Я солгал тебе, — и бровью не повел Вил. — Иначе ты бы долго возмущалась моей заинтересованностью историей с родом Монтель.

Под хмурым взглядом колдуна я отправила выданные Теодором документы в костер. Тот довольно заурчал, выстрелил в небо искрами и с удовольствием сожрал бумагу.

— А теперь пора собираться, — встал с земли мужчина. — Чем быстрее справимся с этим делом, тем лучше.

— Угу, а… Вил, это твое, — я протянула ему кинжал.

Мужчина только взглядом мазнул по оружию:

— Пусть будет у тебя.

— Зачем?

— Для твоей безопасности, Александра. Если ты решила отказаться от предложения Изумрудного трона, то будь готова защищать себя сама.

Знаете, чего я никогда не пожелаю девушке в походе? Критических дней. Потому что это ад. Нет, не так! Это АД. Да, именно из двух больших букв.

Вилидар будто бы почувствовал мое дурное настроение еще за несколько часов до наступления апокалипсиса, старался не трогать и не злить. А я благодарила служанок и желала им всего самого хорошего в этой жизни, потому что эти зайки додумались положить в мою сумку все необходимое для столь критического во всех смыслах случая. И к моему счастью, в этом вопросе местные лекари продвинулись ничуть не хуже земных.