– Рик! Что ты имеешь в виду?!

Он не ответил. Я шагнула за ним, уже теряя контроль над голосом:

– Ты это специально?! Снова хочешь спутать карты – мол, вы Стивена сами к нам подослали? Думаешь, во второй раз сработает?

Рик наливал в чашку чай. Сказал, не оборачиваясь:

– Нет. Стивена мы к вам не подсылали. Его Роберт Кинзи нашел сам.

– Тогда что? Вы купили его после? Ври уже, раз начал!

– Нет, мы его не купили.

Интуиция вопила, что я просто задаю неправильные вопросы, и Рик ляпнул не просто так, но всю картину не раскроет. Возможно, это была просто очередная подсечка: самый худший враг нам – недоверие. Сколько же они только на нем выиграли! Так почему бы не закинуть другую утку – авось сработает?

– Рик, поклянись отцом, что Стивен не на вашей стороне…

Прозвучало пафосно и глупо. Но я не придумала ничего лучше. Теперь он повернулся ко мне и ответил с легкой улыбкой:

– Клянусь отцом, напарница. Твоим, конечно. Своего у меня нет.

Я задохнулась, не нашлась с ответом, но тут же рванула к выходу. Если он хотел породить сомнения, то ему удалось. И наплевать, что своей реакцией я только его рассмешила. Сейчас я приеду к Стивену, только бы за это время не сойти с ума, а потом вслед за Риком посмеюсь над своей наивностью – как же мною легко манипулировать.

Но остановила машину на полдороге. К тому времени уже успела успокоиться и поразмыслить. Рик сейчас не только мною манипулировал – если я посреди ночи примчусь к Стивену, стану долбиться руками и ногами в его дверь, а потом потребую, чтобы он немедленно переписал акции на меня, то что он решит? Окончательно удостоверится, что ему не доверяю даже я – последний его оплот в Кинзис Киндом. И не пойдет ли после этого искать себе другое место, где к нему хотя бы отношение нормальное? Да и ночью юристы не работают, он не сможет вернуть ценные бумаги до утра, даже если будет гореть желанием. Зато выводы до утра сделает – и ведь нельзя будет сказать, что они совсем неверные. Точно. Я рассмеялась тихо и назвала водителю домашний адрес.

Стивена Тауэра восстановили в должности – в конце скандального собрания ни у кого возражений не нашлось. Да даже если бы все были против, то у него достаточно переданных мною голосов, чтобы беспрепятственно участвовать в управлении. Так к чему пустые споры? Потому утром я нашла Стивена в его кабинете зарытым под кипой бумаг.

– Кто-то решил вывести на новый уровень всю мировую экономику?

– Привет, Клэрис, – он даже взглядом меня не удостоил. – Я пытаюсь прикинуть, куда придется следующий удар. И насчитал уже сотню точек. Возможно, их наличие само по себе и означает, что нам конец.

– Нам? – формулировка меня на самом деле удивила. – Знаешь, Стивен, далеко не каждый человек на твоем месте стал бы так напрягаться ради тех, кто тебя был готов списать со счетов.

Он поднял голову – вид снова изможденный, когда-то я подобное уже видела.

– Ну… Я в первую очередь специалист… И, может быть, с тремя процентами чувствую себя частью всего дела? – он устало улыбнулся.

Может быть… Но меня его объяснения сразу успокоить не могли бы – Рик знал, куда бил. И тем не менее я опасалась быть неправильно понятой, потому решила подойти к вопросу издалека:

– Думаю, что и отец понял ошибку. Уверена, буквально на днях ты снова станешь «сынком» и самым желанным гостем за семейным ужином. Вот мне одно только интересно: ты сам-то насколько близок к тому, чтобы его простить?

– К счастью, у меня не было времени об этом думать. Клэрис, если что-то важное, то выкладывай побыстрее, я очень занят…

Ведь с этим не поспоришь. Да вот только я до его освобождения из-под руин документации с ума себя сведу. Поэтому если и не в лоб, то придется шлепать куда-то очень рядом:

– Да… Я просто решила, что ты мог бы отвлечься на час, забежали бы к юристу.

Он открыл рот и тут же захлопнул, словно не придумал, что сказать. Я дала ему минуту, чтобы подвести мою фразу к самой правильной мысли:

– Вернуть акции? Клэрис, а ты уверена, что страховка мне больше не нужна?

В груди тревожно забилось, но ответила я спокойно:

– Если ты за свою жизнь боишься, то мы можем вообще никому об этом не сообщать. Пусть продолжают считать, что акции до сих пор принадлежат тебе.

– Клэрис… передача именных акций вводится в реестр, такое не скроешь.. – тревога в груди разрослась сильнее и начала болезненно отдавать в висках. – Ты мне не доверяешь?

Этого вопроса я боялась со вчерашнего вечера. Но теперь, вот в эту самую секунду волнение достигло апогея. Рик не просто так упомянул… не просто так! Теперь в моем тоне прозвучала паника – да и черт с ней:

– Доверяю, конечно. Стивен… я просто… – я не придумала, чем закончить.

Он встал, улыбнулся расслабленно – и от пульсирующей тревоги закружилась голова:

– Раз доверяешь, тогда попрошу тебя об одолжении – оставь мне прикрытие еще на некоторое время. Мне нужно разгребать проблемы, а не шарахаться от каждого звука. Вчера снова приходил Джек – якобы в очередной раз извиниться за произошедшее. Не думаешь, насколько это странно? – Стивен подошел ко мне и наклонился, положил руку мне на плечо. – Я после его ухода всю квартиру обшарил – жучки искал. Но я ведь не разбираюсь, ничего не обнаружил… или он просто не смог установить. Но зачем еще Джеку приходить в мою квартиру?

– Джек?.. – я растерялась окончательно. Сложно после такого винить Стивена в перестраховке. Джеку не было необходимости даже один раз извиняться – он был просто исполнителем, о чем знали все стороны. И его навязчивые визиты, действительно, выглядели подозрительно.

– Да, Клэрис. Потому прошу тебя, как друга, как единственного тут человека, который безоговорочно на моей стороне, дай мне еще немного времени. Если доверяешь, конечно. А если скажешь, то мы с тобой сразу идем к юристу. Прямо сейчас. Но после всего я уже в Кинзис не останусь – не собираюсь спасать тонущий корабль, на котором не осталось никого, кого хотелось бы спасать.

– Я доверяю! Занимайся уже делами, Стивен, а то от пустых разговоров толку мало.

Напоследок даже удалось выдавить улыбку.

Однако в коридоре остановилась и бессильно прислонилась к стене. Прокрутила в голове разговор еще раз, потом еще и еще. Это была манипуляция чистой воды. Стивен не хочет отдавать акции – и именно поэтому надавил сразу на несколько больных точек: мы с ним друзья, я единственный человек, недоверия которого он не перенесет… и прямая угроза, что если я сделаю неправильный выбор, то он уйдет. Возможно, прямо к Рику. Более того, я была уверена, что если бы потребовала вернуть акции прямо сейчас, несмотря на последствия, он бы отказался.

Что это? Стивен, получив такую долю, на которую в этой жизни и рассчитывать не смел, просто поддался искушению? Решил, что он ими распорядится уж точно получше моего – и в каком-то смысле прав. Он пока не стал злодеем, вряд ли собирается делать что-то во вред мне или компании… он просто поддался искушению. Откуда мне знать, как это происходит с простыми смертными? Мне, уже родившейся с тремя процентами, даже на секунду в их шкуру не влезть… Стивен потом одумается, поймет, что может отвоевать свою долю в компании и без обмана. Поймет, что ему выгоднее быть заодно со мной…