Нет. Мальчик не причинил мне вреда. Во всяком случае, пока.

На самом деле, в конце этого ненормального вечера он почти стал ангелом. Ангелом с крыльями летучей мыши.

Психопат.

Наши дни

– Итак, это курс «Женщины, гендерная идентичность и сексуальность в культуре Японии», – произнес я, войдя в университетскую аудиторию Бэнкс. – Часть первая.

Последнюю фразу я добавил с сарказмом, до конца не понимая необходимость существования данного курса, не говоря уже о том, что он делился на несколько частей.

Оглянувшись через плечо, моя сестра встретилась со мной взглядом. Она медленно опустила свою ручку и повернулась в кресле. При виде меня на ее губах появилась осторожная, слабая улыбка, словно говорящая: «Я его люблю, но стоит ли мне волноваться, раз он здесь?»

– Твое расписание похоже на тарелку, наполненную всеми до единого продуктами, которые я отказывался есть в детстве.

– Мне нравится мое расписание.

Тут Бэнкс улыбнулась по-настоящему, и мое сердце екнуло. Она улыбалась так же, когда занималась всевозможными ребяческими глупостями со мной вместо моих друзей, в старших классах считавших себя слишком крутыми для этого.

Мы пробирались в кинотеатры без билетов.

Играли в салки в лабиринте.

Гоняли с превышением скорости по ночам в будни, потому что нам нужно было выбраться из дома.

Но ее улыбки появлялись все реже по мере взросления, однако в этот момент ей ничего не помешало улыбнуться мне, как раньше. Хотя Бэнкс изменилась, я уже это видел.

Я начал неторопливо спускаться по ступеням аудитории, опустевшей несколькими минутами ранее. Только она всегда задерживалась после лекций и помогала своему профессору выставлять оценки за тесты.

Моя сестра превратилась в прилежную студентку.

– Там полно политологии, истории и социологии, – припомнил я ее расписание. – Почему ты выбрала такие предметы?

Девушка пожала плечами и с задумчивым видом опустила взгляд на бумаги. В школе она выполняла большую часть моих домашних заданий. Я получал за них оценки гораздо выше средних, поэтому знал, что она умная и все схватывает на лету. Хотя новости о поступлении Бэнкс в колледж сначала меня озадачили. Мне даже в голову не приходило, что ей нравилось учиться.

– В детстве мой мир был слишком маленьким, – наконец ответила она, снова подняв глаза. – Сейчас любые новые знания расширяют его. Я хочу знать все. О каждом человеке, ходившем по земле до меня. О каждой войне. О каждой культуре, когда-то существовавшей. Не могу это объяснить, просто…

– Ты только что объяснила. – Остановившись за несколько ступенек до площадки, я невольно ощутил раздражение, ведь прекрасно понимал, что она имела в виду меня. Бэнкс перебралась в наш дом в двенадцать лет. И я стал одной из причин, ограничивавших ее жизнь. Я хотел, чтобы она была счастлива, но не перерос свой собственнический инстинкт. Мне по-прежнему было нелегко радоваться тому, что счастье ей дарил не я.

А это – я окинул взглядом аудиторию – еще одна вещь, способствовавшая нашей разлуке. Чем больше становился ее мир, тем сильнее она отдалялась от меня. Из всех эмоций, которых я сторонился, чувство потери ненавидел особенно глубоко.

– Я рад, что ты учишься в колледже. Никогда не представлял тебя такой. Но тебе идет.

Бэнкс была прекрасна. И сияла. Темно-каштановые волосы девушки крупными локонами струились по спине, черная блузка с короткими рукавами и джинсы сидели на ней гораздо лучше, чем моя одежда. Ее губы и ресницы были накрашены. И на левой руке в луче света поблескивал рубин, окруженный бриллиантами. Должно быть, Кай подарил ей кольцо после их неожиданно быстрого венчания.

Гребаный Кай. Он явно относился к моей сестре так, как она того заслуживала.

Но принадлежала ли Бэнкс ему теперь? По-настоящему?

Оглядевшись по сторонам, я вздохнул.

– Я терпеть не мог колледж.

– Ты терпеть не мог разлуку со своей семьей, – поправила она. – И я говорю не про нас с Гэбриэлом.

Я стиснул челюсти. Да.

Один год и два месяца, проведенные в колледже, оказались паршивыми. Даже сейчас я вспоминаю то время как бесцельное существование без Майкла, Уилла и Кая.

И без нее.

– Ты был единственным известным мне одиночкой, который ненавидел одиночество, – озвучила свои мысли Бэнкс, собирая учебники и конспекты.

– Ну, и что ты будешь делать? – сменив тему, поинтересовался я. – Я имею в виду, со своим образованием.

– Она уже делает, – донесся сверху женский голос. Оглянувшись через плечо, я увидел стройную брюнетку, резво спускавшуюся по лестнице.

Алекс.

– Мы с Бэнкс и Рикой разрабатываем учебный план для молодых женщин, – сказала она, остановившись чуть выше меня. – Самозащита, выживание, ситуационная осведомленность, поиск решений… Мы надеемся запустить его следующим летом, в «Сэнсо» для начала.

«Сэнсо». Додзе, открытое Каем, Рикой, Уиллом и Майклом. Без меня.

Самозащита, выживание, ситуационная осведомленность, поиск решений… Людям не нужны подобные учебные курсы. Если бросить человека в бассейн, он довольно быстро научится плавать.

Бэнкс встала и подхватила свой тяжелый портфель, набитый книгами и бог весть чем еще. Посмотрев на меня, она сказала:

– Мне хочется вселять в людей уверенность. Пока это все, что я знаю.

– Хочешь перекусить? – спросила Алекс. Ее вопрос был явно адресован не мне. Они, вероятно, собирались встретиться с Рикой, так как учились втроем здесь, в колледже «Тринити».

Сестра прошла мимо. Я заметил, что она едва заметно склонила голову, будто извиняясь. Этого неуловимого жеста я не видел уже давно, но раньше она постоянно так делала. Такими мимолетными взглядами и мимикой Бэнкс всегда старалась совладать с моим нравом, удержать меня в узде.

Я глубоко вздохнул.

Она мне нужна. Мне нужен якорь.

– Бэнкс, – произнес я, медленно развернувшись.

Она остановилась и замерла, не поворачиваясь. Девушка не хотела разбираться со мной, и ей не придется. Я ее старший брат. Это я должен о ней заботиться, а не наоборот.

– Иди, я догоню, – в конце концов, сказала она Алекс.

Та бросила на меня многозначительный взгляд.

Сжав губы в плотную линию, Бэнкс кивнула подруге, и та покинула аудиторию.

Бэнкс повернулась, но так и не посмотрела мне в глаза.

Нас разделяло всего несколько метров, только внезапно они показались километрами.

Я едва не убил своего друга.