тут употребляем? Нэнси прилетела, но Кит остался в Олбани, потому что не любил путешествовать, если только не ради встречи с Далай-ламой. Его отсутствие могло бы расстроить какую-нибудь другую пару, но я почувствовала облегчение. Ситуация стала бы лишь еще более странной, если бы он стоял тут и наслаждался вниманием, окруженный компанией своих последователей. А ведь это был наш день, не его!

На следующее утро мы организовали бранч, во время которого между столами ходил фотограф и делал снимки. Как и почти все нанятые на праздник люди, он являлся членом ПУР. Это

была часть нашей философии: нужен ли вам парикмахер, механик, финансист, флорист, похоронные услуги – что угодно, – вы соглашались «покупать» в сообществе и нанимать человека из него, если вам нужны определенные услуги. NXIVM называла это Коалицией Этичного Бизнеса, и я считала, что эта наша собственная дружелюбная экономика. Если мы будем пополнять банковские счета друг друга, то таким образом предоставим другим деньги, необходимые для оплачивания курсов ПУР. Мне всегда нравилось ходить на шопинг в местные магазины. В этом контексте мне хотелось, чтобы люди из нашего сообщества зарабатывали деньги, и я мечтала поддержать их.

Но в любом случае на свадьбе был наш фотограф. Я выбрала себе завтрак в буфете и уселась рядом с Лорен. Она посвежела, а ее кучерявые волосы этим утром высохли естественным образом. Когда к нам подошел фотограф, я пододвинулась ближе к Лорен и обняла ее. Она сжала мои пальцы, но легко, почти без энтузиазма… и натянуто улыбнулась, что совсем не было похоже на ее обычную лучезарную улыбку. Глядя на эту фотографию сейчас, я понимаю, насколько сильно была счастлива: на черно-белом изображении даже видны морщинки у кончиков губ. Моя лучшая подруга прилетела, чтобы отпраздновать самое счастливое событие в моей жизни… Но она-то счастливой не выглядит.

Примерно в этот период нашей дружбы мы завели разговор, который коснулся проблемы, давно, насколько я знала, мучившей Лорен. Она хотела ребенка. Когда я спросила ее, почему она ничего не делает, чтобы воплотить эту мечту в жизнь, она сказала: «Ради организации». Я взглянула на нее: «Что?» Нам обеим было уже за тридцать. Почему она позволяла организации или кому-то другому принимать решение за нее?

Она всегда так относилась к своей любовной жизни, и ее романтическая жизнь волновала меня как подругу, потому что ее… почти что не существовало. Я часто вспоминала тот момент, когда она призналась, что встречалась с кем-то в NXIVM, но она так много путешествовала, что им мог оказаться любой парень в центрах «Этос» в Олбани, Лос-Анджелесе или Мехико. (Я считала, что это вряд ли Ванкувер, потому что я слишком близко общалась с его членами и знала бы, если бы у кого-то были отношения с моей лучшей подругой.) Когда я начала донимать ее расспросами по поводу этого решения, она призналась, что долго общалась с Китом и он помог ей понять, что сообщество для нее все равно что ребенок. Она поняла, что именно это ее великая ценность. Услышав эти слова, я подумала, что-то не так. Я считала, что она принимает неправильное решение, но не стала это озвучивать, потому что она явно убедила себя в обратном.

А в это время наши отношения с Ниппи становились все крепче. Ни он, ни я не знали, что скрывается за углом или какую роль сыграет наша верность друг другу… Но, когда правда только начала всплывать на поверхность, у нас было личное убежище в нашей совместной жизни, из которого мы могли наблюдать за происходящим. Ты в каждом моменте моей жизни. Эти слова мы сказали друг другу, принося клятвы, написанные Китом, и они были правдой. Мы с Ниппи стали свидетелями друг для друга и знали, с чем в итоге столкнулся каждый из нас. Хотя даже сегодня я все еще пытаюсь понять, что в ПУР было настоящим, а что – нет, слова нашей клятвы такими точно являлись.

После свадьбы мы продали наши жилища и купили дом с двумя спальнями в Ванкуверской Олимпийской деревне, обновлённом районе около морской дамбы, где проводились Олимпийские игры 2010. В какой-то момент Ниппи хотел вернуться на Восточное побережье, но пока что мы согласились, что все в нашем центре «Этос» было хорошо и он поможет мне управлять им, пока сам разбирается с ОЗ в Ванкувере. Мы стали обустраиваться в своей совместной жизни… Но хотя в компании и сообществе все уже долгое время было хорошо, кое-что пошло наперекосяк – и никто не мог это отрицать.

Все это началось примерно перед нашей свадьбой с того, что Барб Джи не пришла на нее.

#Барб стала для меня главным человеком в ПУР после ухода Барбары Буше. Раньше она игриво, пусть и резко отзывалась о моих свиданиях с Ниппи, но за последние три года ее отношение изменилось, когда она поняла, насколько серьезны мы в своих намерениях. Она не пропустила свадьбу из-за того, что была против нашего брака, нет, она серьезно заболела.

Это была тайна, сообщение пришло нам сверху – все, от Кита до Нэнси, говорили нам, что Барб сошла с ума («Неужели это какой-то вид деменции», – гадала я) и заболела раком мозга. Никто из руководства не вдавался в подробности.

Барб была для меня невероятно важна, и я пыталась сделать все возможное, чтобы помочь ей, хотя сейчас, готовясь через несколько недель родить нашего сына, я не могла летать в самолете. Я сделала несколько звонков и познакомила ее с целителем, о котором узнала от подруги, и тот немедленно организовал поездку в Олбани. Он провел какое-то время в доме Барб, прописывая ей соки, диетические добавки и лекарственные травы. Я говорила с Барб, пока он оставался рядом с ней, и она казалась более энергичной и стойкой, больше походила на саму себя, чем за все последние недели. Целитель взял трубку и сказал, что она уже не лежит в постели, ходит и работает. Барб даже поговаривала о том, чтобы выйти на прогулку с собаками. Выгул со-

бак… Я знала, что это делает ее счастливой. Если Барб была в силах об этом думать, то она со всем справится. На тот момент казалось, что с ней все будет хорошо.

Но через несколько дней я позвонила, и ее голос снова звучал измученно и безнадежно.

– Что случилось? – спросила я. Она сказала, что Кит отослал целителя прочь и назначил Барб собственное лечение.

– Почему? – спросила я. – Что ты принимаешь?

Я села на диван, зная, что учащенный пульс