— Что ж, он вам не солгал. Временами я бываю очень опасен, но именно сейчас это решается благодаря Дамблдору и Снейпу. В школьные годы у нас со Снейпом были не лучшие отношения, и весь вчерашний день он мне их припоминал — не сводил с меня глаз. Иначе я пришел бы к вам раньше. Но за это промедление я уже успел себя сто раз отругать, пока бродил по вашему саду.

— Снейп исповедался, как сто лет назад его чуть-чуть не съели, — засмеялась Лэйнор и гудком шуганула с дороги зазевавшуюся мокрую курицу. — Якобы Блэк подсказал, как можно стать обедом для хищника, а Снейп настолько проникся, что решил возможность не упускать. У него вместо головы задница. Он и в меня попытался чем-то ткнуть, и это точно было не самым умным его поступком.

— Я, если можно так выразиться, был как раз с этим хищником… Снейп мечтал его изловить. Странно только, что он рассказал эту историю вам.

— Ничего странного, — Лэйнор пожала плечами. — Он теперь собирается выловить Блэка, а меня решил привлечь в качестве снайпера. Я заметила — к ловле у Снейпа нездоровый интерес. Обучите его превращаться, как ваша МакГонагалл, пусть сублимирует на мышах.

Что такое анимагия? Это верный шанс на Азкабан, сказал тогда Джеймс. А Блэк легкомысленно рассмеялся.

— Вы несправедливы к Снейпу.

Лэйнор постояла у знака, соблюдая требования остановки, хотя дорога была пуста, и повернула налево.

— Пытаетесь оправдать его в моих глазах потому, что он вам чем-то облегчает жизнь по указке директора? Вы прекрасно обходились без его помощи. Берегитесь его — он вам не друг. Берегитесь, возможно, и Блэка — он не простит вам предательства.

— Блэк — опасный преступник.

Лэйнор истерически рассмеялась.

— Вы сами не верите в это, черт вас возьми! Твердите всем удобную версию.

— Но Дамблдор…

— Предложил себя в Хранители тайны. Вы не задавали себе вопрос, почему Поттеры отказались? Что они знали о Дамблдоре, чего до сих пор не знаете вы, и главное — не хотите узнать? Блэк был вашим другом. Я вам не друг, но если завтра Дамблдор заявит, что предатель и убийца — я, вы ему снова поверите, и тот кредит доверия, что вы мне выдали однажды, спишете, как безнадежный долг? Вы посчитаете, что правы все вокруг, что все вокруг умны и рассудительны, и только вы не можете предполагать, решать и действовать?

Она безжалостна, но справедлива. И снова права.

Страшный человек и в то же время…

Не стоит об этом.

— Что-то не так с этим Блэком, — Лэйнор не отрывала взгляд от дороги. — Но с Блэком я потом разберусь. Что-то не так с вами. Блэк, судя по всему, был первым, вы можете стать следующим… Не надо мне возражать, — отсекла она робкую попытку, — скажите правду. Какой бы она ни была. Я уважаю право на личные тайны, но сейчас мне необходимо знать, на каком крючке вас так прочно держит Дамблдор.

Правда в том, что она этого не поймет и не примет.

И в том, что Флитвику, что бы он ни сказал, она поверила больше. Он не заинтересован, а в прочем винить абсолютно некого, кроме самого себя и вечных попыток сделать вид, что происходящее касается только других.

— Тогда, в банке, после попытки на вас напасть, вы вернули мне палочку и дали мне уйти.

— Заметь я хоть малейшую угрозу с вашей стороны, я бы просто устранила Хэллета из кабинета любым способом и разобралась бы с вами так, как сочла бы нужным. Я отпустила вас потому, что вы не представляли опасности.

— Вы предложили мне деньги за работу на вас. Пять тысяч фунтов ежемесячно.

— Это больше, чем зарплата инспектора Столичной полиции, — доверительно сообщила Лэйнор, — но не думайте, что вы так дорого стоите. Мне нужны были гарантии, что вас никто не сможет перекупить — ни Дурсли, ни пресса, ни кто-либо еще. У моего департамента есть бюджет, и эти траты оправданны. Если дело Дурсли выплывет наружу — мы потеряем признание Банка Англии, и все руководство, включая меня, отправится мести улицы до конца своих дней. Никому не нужны управленцы, упустившие контроль над ситуацией. А мы почти упустили — то, что я вышла на завещание, чистой воды случайность. Мои предшественники работали из рук вон плохо, но это не оправдание.

— Но вы не знаете обо мне всей правды.

— Я не ошибаюсь, — твердо сказала Лэйнор. — Вы редкий человек. Вы искренни, вы всегда честны — жаль, что не с самим собой. Мы всего лишь случайные союзники — со мной вы держите дистанцию. Но я откровенна с вами, я не хочу поступать иначе. Чего вы так опасаетесь? Неужели самого себя?

— После случая с Блэком я не слишком могу верить людям.

— Все останется между нами.

— Но вы и в этот раз совершенно правы. Я действительно боюсь самого себя.

А сказать это невыносимо сложно, но чистосердечное признание облегчает вину.

— Я оборотень.

Лэйнор покосилась, недоверчиво закусив губу.

— Я не эксперт, конечно, — осторожно начала она, — но вы уверены в этом диагнозе?

Сложно не увериться, когда каждый месяц становишься чудовищем. Даже если настоящее отчаяние пришло шестнадцать лет спустя после первого полнолуния.

Когда закончилось детство, а потом ушли один за другим друзья — вот тогда начался настоящий ад.

— Психоз, если он не явно выражен, может быть диагностирован ошибочно. Расстройства мышления и восприятия я у вас не заметила.

— Я настоящий оборотень. Сейчас человек, но в полнолуние — волк.

— Это невозможно, — опрометчиво возразила Лэйнор. — Я не знаток легенд, но… Нет-нет, я вам верю, — она помотала головой, как будто отгоняя ночной кошмар, — но…

— Я был обращен еще в детстве. Разумеется, против собственной воли, но с тех пор мне пришлось с этим жить. Это… как клеймо. Как проклятье. И это необратимо.

Лэйнор побледнела, но вряд ли это было вызвано испугом. С трудом разлепив губы, она спросила:

— В чем заключается ваша опасность?

— Оборотни не контролируют себя во время превращений. Они могут напасть на любого, кто окажется рядом.

— И результат?..

Машина шла на предельно разрешенной скорости. Лэйнор по встречной полосе обошла старую телегу, тащившуюся по дороге. Крупный мужчина показал вслед машине очень неприличный жест, но Лэйнор даже не огрызнулась.

— Еще один оборотень. Но на моей совести этого нет.

Лэйнор молча кивнула, но стала необъяснимо мрачной.

— Сначала я обучался дома по обычной школьной программе. Но в одиннадцать лет я смог поехать в Хогвартс, потому что Дамблдор заверил моих родителей, что обеспечит мою изоляцию в полнолуние. И он действительно это сделал…

— И вы ему благодарны?

— Он дал мне дорогу в магический мир. Помните, я говорил вам о том, что у вас моя проблема не так бросается в глаза? — Лэйнор снова кивнула. — Все эти годы я как-то перебивался, то на одной должности, то на другой… Мне то и дело приходилось увольняться, не потому, что кто-то понимал, кто я есть, конечно, а потому, что никому не нравились мои отлучки…