class="p1">В целом мне было плевать на его ничтожную философию и собственную популярность, но мне нравилось, когда этому козлу приходилось раскошеливаться.

В одно из высококлассных кафе на берегу океана притащилась почти вся школа.

Выпить и развлечься на халяву, ну и показать себя, разумеется. Быть на празднике у самого сына мэра — это же такая высокая честь. Пафосные идиоты.

Я подхожу к открытому бару, заказываю колу и разворачиваюсь лицом к площадке, где шумит народ. Их разговоры и смех разбавляют негромкая музыка и шум волн. Смотрю на безграничную мощь океана и некоторое время наблюдаю за полётом чайки.

Красивое место, ничего не скажешь.

Но мне всё равно здесь не нравится.

Возле меня появляется Хайт, касается пальцами моего плеча и, поддавшись ближе к моему лицу, томно шепчет:

— С Днём Рождения, красавчик!

Я разворачиваюсь к барной стойке, облокачиваясь на неё, и тянусь за своим стаканом. Не люблю, когда меня трогают без моего на то желания.

— Паола, — киваю я заметно расстроившейся девчонке.

Впрочем, Хайт одна из немногих, кто в совершенстве умеет контролировать свои эмоции. Потому уже в следующее мгновение она встряхивает своими кудрями и широко улыбается:

— Восемнадцать, Холд! Стал совсем большим мальчиком.

— Ты по делу, Хайт? Знаешь же, что я не терплю пустую болтовню.

— О-о, даже лучше прочих. Но я здесь как раз, чтобы просто поболтать, уж извини мою бестактность.

Я сужаю глаза, догадываясь, что она врёт, но Хайт лишь пожимает плечами и выглядывает кого-то в толпе. Спрашивает между делом:

— Почему ты один? Разве, по школе не ходит слух, что великолепный Дилан Холд уделяет преступно много внимания одной конкретной девочке? Повторюсь: одной!

— Это акт ревности или зависти, Хайт? — усмехаюсь я. — Впрочем, и то, и другое без меня, пожалуйста. И Лейн оставьте в покое.

— Бонни Лейн... — качает та головой. — Кто бы мог подумать... Хотя, я в точности могу сказать, когда именно ты обратил на неё внимание.

— Удиви.

— Тот дурацкий концерт талантов в средней школе, — закатывает глаза Хайт. — Розовое платьишко, огромная, по сравнению с маленькой девочкой, гитара на коленях и до тошноты трогательная песенка о потерявшемся пёсике. Я выступала сразу за ней: стояла за кулисами и видела зрительный зал, как на ладони. — Хайт облокачивается одной рукой на стойку, подается ближе и таинственно выдыхает: — Ты не мог отвести от неё глаз, Холд.

И правда не мог.

В то время я чувствовал себя таким же потерянным щенком, о котором пела Лейн. Девчонка стала олицетворять для меня ту чистоту и непорочность, к которой я хотел хотя бы прикоснуться, но не имел на это права.

Смешно, но я тогда страшно завидовал её брату, который мог себе позволить подскочить с места и аплодировать стоя своей сестре, которая заилилась краской по самую макушку. Завидовал тому, что он может запросто пройти за кулисы к ней и поздравить с отличным выступлением, рассказать о том, что почувствовал, пока она пела, успокоить её тревоги и переживания.

Потому что хотел быть на его месте и чуточку больше этого, но не мог.

— А Лейн не глупа, верно? — возвращает меня в реальность Хайт. — Знает, как удержать внимание такого парня, как ты. Или у неё есть какой-то скрытый стимул...

— К чему этот загадочный тон, Хайт? — ровно интересуюсь я.

— О, ничего такого, — обворожительно улыбается она и подмигивает на прощание: — Хорошего вечера, именинник!

Я провожаю её спину взглядом, пока не замечаю ту, к которой она направляется.

Львёнок.

Бонни сжимает в руках небольшую праздничную коробочку с ядовито-зелёным бантом, хмурится, когда Хайт сжимает её пальцы в знак приветствия и что-то говорит. Ищет взглядом кого-то в толпе и напугано смущается, встретившись глазами со мной.

Чёртова Хайт и её длинный язык.

Впрочем, прямо сейчас, глядя на девочку, за которой долгое время наблюдал со стороны, зная, что теперь могу прикоснуться к ней в любое время, смирившись с тем, что её не пугает моя тьма, я осознаю, что счастлив.

Это приятное ощущение в груди с её появлением на моём празднике, умиление от вида подарка в её нежных руках, поразительная красота души, помноженная на шикарные внешние данные — теперь мне здесь нравится. Это место и люди вокруг будто созданы с одной лишь целью — показать мне то, что действительно важно.

Она важна для меня.

Мой глупый и смелый Львёнок.

Отталкиваюсь от стойки и иду к ней. Недавний разговор у меня дома не прошёл бесследно для наших отношений, пусть она и старается не показывать вида, но это пустяки. Ни за что не заставлю её менять свою сущность, просто буду рядом, чтобы по возможности уберечь от боли и разочарований. Да. Она не должна страдать. Ни из-за меня, ни из-за кого-либо другого.

— Дилан... — тревожно выдыхает она, когда я притягиваю её к себе.

— С Днём Рождения меня?

Вопрос, не требующий ответа.

Я сокращаю оставшиеся сантиметры между нашими лицами и глубоко целую свою девочку на глазах у «дорогих» гостей. Пусть видят и знают, что отныне только она по-настоящему что-то значит для меня. Может быть, она значит для меня всё.

Сбоку раздаётся глухой звон подарочной коробочки.

Но я лишь сильнее прижимаю к себе Львёнка и наслаждаюсь сладостью её губ, частотой дыхания и трепетной дрожью тела.

Моя...

— Твой... подарок... — шепчет Бонни, когда я не хотя отрываюсь от её губ, — упал...

— Ты — мой подарок, — целую я её в нос и улыбаюсь.

Бонни прячет глаза и вежливо улыбается в ответ, что мне не нравится, а затем вовсе осторожно выбирается из моих рук, чтобы поднять чёртову коробку.

— Вот, — вручает она её мне. — С Днём Рождения, Дилан.

— Выпьешь чего-нибудь?

Мне снова не требуется ответ, я беру Львёнка за руку и веду её к барной стойке. Заказываю для неё её любимый молочно-шоколадный коктейль и ровно интересуюсь:

— Всё в порядке? Хайт сказала тебе что-то неприятное?

— Н-нет, — запинается она, явно волнуясь. — Просто поздоровалась. А что?

— Как бабушка?

— Хорошо, спасибо, — хмурится Лейн. — Отказывается соблюдать пастельный режим, и на все наши с Ро уговоры привычно ворчит о том, что лучше знает, что для неё хорошо, а что плохо.

— Так вот от кого тебе досталось упрямство,