За месяц с небольшим до ожидаемых родов Йоси Силка в испуге просыпается среди ночи от звука хлопающей на ветру двери барака. Она бросает взгляд на постель Йоси. Та пуста. Много ночей подряд Силка смотрела на спящую подругу, на ее тревожное даже во сне лицо, на растущий живот, выпирающий под одеялом.

Испугавшись, Силка хлопает ладонью по топчану, чтобы удостовериться в отсутствии Йоси, и руками нащупывает что-то мягкое, похожее на одежду. На улице значительно ниже нуля. Силка садится, хватает ватник и еще кое-что из одежды.

Силка находит свои сапоги и бесшумно идет мимо ряда топчанов к постели Лены, будит ее и велит быстро одеться. Хорошенько закутав лица и руки, женщины выходят из барака.

На дворе жгучий холод. Идет легкий снег. Несмотря на теплую одежду, ледяной ветер пронизывает до костей. Ближайший прожектор отбрасывает на снег их движущиеся призрачные тени. Женщины замечают на снегу отпечатки босых ног, идущие от барака. Они идут по следу, скрипя подошвами сапог.

Йосю находят за столовой. Раздетая, без сознания, она свернулась калачиком у лагерной ограды. У Силки перехватывает дыхание – нет! И потом над ней снова смыкается пустота.

– Что нам с ней делать? Наверное, она умерла, – шепчет Лена.

Силка наклоняется и укутывает Йосю в ватник, который принесла с собой.

– Нам надо отнести ее в барак и согреть ее. Ах, Йося, что ты наделала! – плачет Силка.

Она приподнимает девушку за плечи, Лена берет за ноги. Вместе они, спотыкаясь, тащат Йосю в барак.

Им не удается без шума открыть и закрыть дверь, и вскоре все женщины просыпаются, желая знать, что происходит. Лена рассказывает о происшествии и призывает их на помощь. Силка на время теряет дар речи. Женщины окружают Йосю, помогая кто чем может. Две женщины растирают ступни девушки, две другие – ее руки. Силка прижимается ухом к животу Йоси, попросив всех не шуметь, и прислушивается.

Ту-дум, раздается четко и громко.

– Она еще жива, и ребенок жив, – говорит Силка.

Лена качает головой:

– Еще несколько минут там, на снегу… Силка, как здорово, что ты заметила ее отсутствие!

– Ну же, давайте скорее ее согреем, – просит Силка.

Она берет кружку горячей воды, приоткрывает рот Йоси и вливает немного. Девушку укутывают одеялами. Она начинает стонать. Лена легонько хлопает ее по лицу.

– Однажды я видела, как человека без сознания хлопали по лицу, – объясняет она.

В темноте им не видно, открыла ли Йося глаза. Силка чувствует, что подруга приходит в себя, и тихо заговаривает с ней. Прикоснувшись к лицу Йоси, она чувствует слезы.

– Все хорошо, Йося, ты с нами. – Силке не так-то просто говорить ровным голосом.

В ней еще кипит гнев, она чувствует себя такой беспомощной, и у нее немного кружится голова. Она видела слишком много нагих тел, лежащих на снегу. У тех несчастных не было выбора. Но у Йоси он есть. Может быть, Силка не помогла подруге понять это.

– Йося, у тебя все будет хорошо. Мы не допустим, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Хор ободряющих голосов заставляет Йосю заплакать еще сильнее.

– Простите меня, – задыхаясь от слез, лепечет она. – Простите. Я не могу это сделать.

– Нет, можешь, – с нажимом произносит Силка. – Можешь. И должна.

– Ты можешь, Йося, – произносит Лена, и другие женщины повторяют эти слова, протягивая к ней руки.

– Теперь у нее все будет нормально, – говорит Силка. – Заберите свои одеяла и поспите немного. Я останусь с ней на ночь.

Она ляжет рядом с подругой, несмотря на головокружение; она позаботится о ней. Она обнимет Йосю. Она заставит ее понять, что это не конец.

– Спасибо вам всем, – благодарит Силка. – Нам надо держаться вместе. Мы – это все, что у нас есть.

Многие женщины, прежде чем вернуться в свои постели и, если удастся, хотя бы немного поспать, по очереди обнимают Йосю и Силку. Внешне Силка не отвечает на проявления их любви, но в глубине души чувствует благодарность.

Силка пододвигает Йосю и ложится к ней на топчан. Обняв рукой большой живот Йоси и прижавшись к ней, Силка что-то тихо бормочет. Вскоре Йося засыпает. Но к Силке сон так и не приходит, и она не спит, когда в темноте раздаются лязгающие звуки, объявляющие побудку.

После переклички Силка рассказывает Антонине, что у Йоси начались боли и что, по мнению Силки, ее нужно отправить в родильное отделение в ожидании родов. Антонина всем своим видом показывает, что ей до смерти надоели просьбы Силки, но ничего не говорит, и Силка делает вывод, что ей разрешено взять с собой подругу. Чтобы избежать нежелательных последствий, придется принести вечером бригадирше чая или хлеба.

Петр осматривает Йосю:

– С ребенком все хорошо. У него четкий сердечный ритм, но он еще не готов родиться.

Йося, которая не произнесла за утро ни слова и пришла в родильное отделение с Силкой, держащей ее под руку, говорит врачу, что хочет лишь, чтобы ребенок родился. Петр чувствует, что девушка что-то недоговаривает, и велит ей ложиться на койку и отдыхать.

Силка благодарна врачам. У Йоси нет признаков обморожения, потому что ее быстро нашли, но она дрожала всю ночь и теперь нуждается в отдыхе и тепле. Петр отводит Силку в сторону, спрашивая о том, что происходит с Йосей. Силка смотрит в доброе лицо врача и думает, что может рискнуть и рассказать ему о случившемся прошедшей ночью, подчеркивая, что Йося не сачок, что ей на самом деле нехорошо.

* * *

Йося спит весь день. Когда приходит время им с Силкой возвращаться в барак, Петр обещает, что будет присматривать за Йосей, поскольку ребенок может родиться в любое время. Он вручает Силке записку для Антонины, в которой говорится, что, пока ребенок не родился, Йося должна каждый день приходить в больницу на осмотр. Силка засовывает в карман записку вместе с хлебом, припасенным от своего обеда. В животе у нее урчит. Она сама сегодня не наелась, и от усталости голод еще усиливается, но надо ублажать бригадиршу.

На протяжении следующих трех недель Йося отсыпается, а когда не спит, помогает в родильном отделении. Она держит за руку рожающих молодых женщин – таких же, как она. Силка видит, что пребывание в этом отделении помогает Йосе, как помогло и ей. Йосю все еще пугает предстоящее событие, но она говорит Силке, что справится с этим, и начинает предвкушать будущую встречу со своим ребенком: как она возьмет его на руки с тем же чувством, какое наблюдала на лицах многих исхудавших, измученных женщин, впервые увидевших свое дитя. Силка начинает понемногу улыбаться, осознавая, насколько напряжены мышцы ее шеи и плеч, но не от холода, а от тревоги за Йосю, которая может не справиться со всем этим. Сама Силка не понимает, каким образом она всегда находила выход, не понимает, откуда у нее это берется. Она никогда не хотела умереть, несмотря на все ужасы.