Замороженная демоница кинулась в сторону скал, а я – куда глаза глядят по сугробам, главное, подальше от твари и от мужа. Сейчас мне сложно было сказать, кого я боялась больше.

Я мчалась, не разбирая дороги. Пожалуй, быстрее, чем убегала от демонов. Меня не смущала даже усиливающаяся пурга. Потому что сзади была настоящая, осязаемая угроза – разозленный, обманутый муж. Я очень не хотела с ним сталкиваться и, хотя понимала, что убежать далеко не удастся, упрямо двигалась вперед, преодолевая сугроб за сугробом и не обращая внимания на завывающий ветер.

Просто не представляла, что будет, если он меня поймает. А вдруг быстрая смерть, которая ждала бы меня, не появись он вовремя, покажется избавлением? Проверять очень не хотелось, поэтому я мчалась прочь от пещеры.

Я старалась не оглядываться, не отвлекаться и просто двигалась вперед, надеясь, что получится где-нибудь укрыться или Грис потеряет меня в белом снежном тумане. Видимость была практически на нуле, и шанс затеряться у меня имелся. Только вот силы заканчивалась, и меня начинал одолевать страх. Потому что я не была уверена, что если смогу оторваться от Гриса, будет лучше. Не уверена, что замерзнуть в сугробе – хорошая участь.

А еще я, в отличие от герцога, совсем не привыкла бегать по сугробам и очень не любила мороз. Он заставлял меня становиться медленной и плохо соображать, поэтому, наверное, я и попалась, как наивная девочка. Я так старательно неслась вперед, не оглядываясь, не пытаясь посмотреть по сторонам, что когда со всего размаха влетела во что-то массивное, не сразу даже сообразила, что угодила в ловушку.

Поняла всю опасность, лишь когда меня сжали сильные, словно тиски, руки. Дыхание перехватило от ужаса. Я даже не сразу поняла, что от мужчины, прижимающего меня к себе, идет тепло. И он не умершие, которых на границе развелось, на мой вкус, слишком много.

– Попалась птичка, – услышала я знакомый голос и затрепыхалась сильнее, пытаясь вырваться из стальных объятий. Даже пару раз ударила мужчину жесткой подошвой по сухой кости. – Не глупи!

Он тряхнул меня за плечи, и я зажмурилась от ужаса. Показно расслабилась, всхлипнув, и едва только муж потерял бдительность, топнула каблуком ему по ноге, вывернулась и снова бросилась бежать. Он настиг меня в два прыжка, сжал в объятиях так сильно, что перехватило дыхание, и выругался мне на ухо:

– Не смей так больше делать! Ты совсем сбрендила! Это граница и зима, я вообще не понимаю, как ты еще жива!

– А я сильнее, чем кажусь, – зашипела змеей и снова рванулась, недовольно отфыркиваясь от снега, который хлестал по лицу.

– Недостаточно, чтобы сбежать от меня! – категорично заявил он, развернул к себе лицом и бесцеремонно закинул себе на плечо.

– Эй! – завопила я, колотя кулаками по спине. – Куда ты меня тащишь! Отпусти немедленно!

– Туда, где у нас есть шанс пережить ночь! – рыкнул он, и я заткнулась. В горах уже действительно начало темнеть. Стало совсем жутко. – Или ты думаешь, те, кто за тобой охотился, были одни? К ним скоро подойдет помощь. Ты уверена, что хочешь позволить кому-то залезть тебе в мозг и превратить тебя в марионетку?

Я хотела сказать, что мне это не грозит, но вовремя прикусила язык. Похоже, он все же не до конца меня раскрыл. По крайней мере, змеиная сущность пока для него оставалась тайной. А может, он и совсем ни о чем не догадывался. Эта мысль приободрила. Правда, вставал вопрос, а я-то тогда зачем бегала и подвергала жизнь опасности?

Вокруг завывал ветер. Я вцеплялась в мощные плечи мужа, а он шел сквозь буран, словно не чувствуя моего веса. Перед глазами было только белое марево. Я не понимала, куда мы двигаемся и как долго будем идти.

На горизонте послышался уже знакомый протяжный вой, и Грис, выругавшись, ускорил шаг, перейдя практически на бег. Я сильнее вцепилась в его задубевший от мороза плащ и постаралась не свалиться с мощного плеча. Было стойкое ощущение, что меня поймал горный орк и тащит к себе в пещеру. А я даже вырваться и сбежать не могу, так как бежать некуда.

Я не очень сильно ошибалась. Сгрузил с плеча меня Грис возле занесенной снегом охотничьей хижины – высокой, добротной, сложенной из бревен такого размера, что я вряд ли смогла бы обхватить – как есть жилище орка или горного великана, которые, поговаривают, являются всего лишь легендами.

– Только попробуй снова сбежать! – рыкнул он, одарив меня таким взглядом, что задрожали колени, и я вполне реалистично изобразила испуг, часто-часто закивав. На улице мело, ветер завывал, и я замерзла так сильно, что уже готова была на все ради того, чтобы скинуть с себя промороженные вещи и отогреться. А в хижине, по крайней мере, точно не дует. Да и Грис не убил меня сразу, защитил от тварей, а значит, оставит мне жизнь. Сегодня так точно.

– Вот и хорошо, – чуть спокойнее заметил муж и стал возиться с дверью.

Внутри старого дома было темно и промозгло. Раздраженный щелчок пальцев – и в огромном камине у дальней стены вспыхнуло пламя, пожирая кем-то заботливо сложенные поленья. Хотелось кинуться к нему и, довольно мурча, протянуть руки и ноги к огню, но я осторожничала и пробиралась к источнику тепла медленно. Прошла вглубь комнаты и устроилась на огромной шкуре на полу поближе к огню и теплу, настороженно косясь в сторону Гриса, который скинул в углу тяжелый плащ.

Невдалеке стояло кресло, и я пошла туда. Казалось, что трогательная беззащитность мне идет, и надеялась, что Грис оценит мое смирение и не будет убивать прямо тут, но взгляд мужа не предвещал ничего хорошего. И похоже, герцогу было все равно, где именно я расположилась. В кресле, на шкурах или возле его ног. Мужчина злился, и я его понимала.

– Рассказывай! – рыкнул он и двинулся мне навстречу. Грис впечатлял – темные волосы, заиндевевшие на морозе, сейчас оттаивали, и с прядей, напоминающих змей, капала вода. В темных глазах полыхало пламя, а чувственные губы были сжаты в тонкую линию. – Что это было? – поинтересовался он. – Зачем сбежала?

– Испугалась, – ответила совершенно честно и немного отползла.

– Да ладно! – На его губах заиграла нехорошая усмешка. – Ночью ты не была пугливой, Эрри… и невинной тоже…

«Значит, помнит», – печально заключила я и, стараясь не привлекать внимания, посмотрела по сторонам комнаты, думая, как бы сбежать, а самое главное – куда? На улице мело и темнело – не набегаешься!

– Нет уж, Эрри! – Герцог рывком поднял меня со шкуры, ухватив за согнутые в локтях руки. – Не думай, что снова сбежишь! Ты погибнешь, а мне потом отчитывайся перед твоим отцом? Мне досталась не совсем такая жена, какую обещали, и я еще не разобрался в твоих загадках, но и думать забудь бежать от меня! Поняла? Ты принадлежишь мне и знаешь об этом.

Я сглотнула. Стало еще страшнее, когда он нагнулся ко мне и, не отпуская сжатые локти, жадно поцеловал. В этом дурманящем голову поцелуе была заключена вся его усталость и злость, демоническое желание и попытка меня наказать.