— Виолетта, это невозможно! Это уголовно наказуемое преступление!

Похищение человека приравнивается к убийству.

— Милый, ну что ты беспокоишься? Кто ее здесь найдет?

— То есть как — кто? Родные, друзья, знакомые… Они начнут разыскивать эту женщину, сообщат в милицию.

— Успокойся, этого не случится! Все будут уверены, что она мертва!

— С чего это вдруг?

— А вот это, мой сладенький, тебя не касается. — Виолетта открыла сумочку, вынула косметичку и принялась поправлять макияж.

— Думаешь, я соглашусь на такое? — Белецкий хотел подняться, но не смог, будто его пригвоздили к креслу.

— Не сомневаюсь! — Виолетта пошевелила губами, чтобы помада распределилась равномерно. — Представь, что с тобой будет, когда материалы о твоей клинике попадут в печать, а информация о смерти журналиста — в милицию. Кто был заинтересован в его смерти, кто мог нанять братков, которые столкнули парня с лестницы? Это уже настоящее убийство, мой золотой, а на убийства статья "за давностью лет" не распространяется.

— Ты дьявол, — простонал Белецкий. — Дьявол в женском обличье.

Виолетта рассмеялась:

— Дьявол лучше, чем призрак. Значит, договорились?

Яков поднял на нее глаза, и такая в них была боль, такая мука, что Виолетте даже стало его жалко.

— Пощади меня! — попросил он.

Виолетта покачала головой, убрала косметичку, защелкнула сумочку:

— Меня, солнышко мое, почему-то никто не жалеет. Что делать, жизнь такая пошла — жестокая!

— Уходи!

Виолетта покачала головой:

— Уйду, как только получу твое согласие.

— Я тебе позвоню. На той неделе…

— Нет, дорогой. Я сама тебе позвоню. И не на той неделе, а завтра-послезавтра. Но окончательный ответ я должна услышать уже сейчас.

— Да.

— Не слышу. Что-то у меня с ушами, вода, наверное, попала, когда купалась. Согласен?

— Да!

— Ну вот и отлично! — расцвела Виолетта. — До скорого, милый.

Она подошла к нему и чмокнула в щеку. Яков не пошевелился, и на миг у Виолетты возникло ощущение, что она целует покойника. Она помахала ему рукой, подхватила сумочку и была уже у дверей, когда Яков ее окликнул.

— Виолетта! — попросил он. — Расскажи мне немного об этой женщине.

— А что тебя интересует?

— Да все! Сколько ей лет, какой она комплекции, чем болела и лечилась, к какому типу личности относится…

— Слишком уж ты любопытен, милый! Ладно, скажу, тем более что ты ее, возможно, знаешь!

— Знаю? — Возникший было в глазах Якова интерес опять сменился ужасом. — И кто она?

— Помнишь директора компании, которая строила тебе эту клинику? Так это его жена.

— Тина Сергеевна? Кириллова? Главный архитектор? Отлично помню, она-то и делала этот проект! И что, это ее я должен здесь держать?

— Конечно, должен, радость моя, куда ты денешься! Только придется вкалывать ей двойную дозу — а ну как очнется, посмотрит в окошко да и узнает свою работу! — Виолетта весело рассмеялась, будто сказала что-то необычайно остроумное, и поспешила к выходу — обговоренные с водителем такси полчаса истекали.

— Тетя Лето! Тетя Лето, я уже нарисовал самолетик! Тетя Лето, вы что, меня не слышите? Тетя Лето?

— А? — вздрогнула Виолетта. — Извини, я задумалась. Да, конечно, ты молодец. В школе бы тебе поставили пятерку. Ну все, на сегодня наши с тобой уроки закончены.

Она взяла мягкую тряпочку и принялась протирать пластиковую доску, на которой писала фломастером.

Сашура уже вовсю скакал по веранде, служившей в хорошую погоду классной комнатой:

— Тетя Лето, пойдемте в сад! Я буду строить дорогу!

— Сашенька, сначала полдник.

— Я не хочу кушать, я хочу играть!

— Будешь плохо кушать — никогда не вырастешь. Ты же хочешь быть таким большим и красивым, как папа?

— Ладно! — подумав, согласился мальчик. — Только я молоко не буду, хочу горячий шоколад.

— Я велю кухарке приготовить тебе шоколад.

Мальчик с аппетитом уплетал за обе щеки круассан с клубничным джемом, запивая его шоколадом из кружки со смешным зайцем, а Виолетта сидела напротив и задумчиво играла клетчатой салфеткой.

— Тетя Лето, а вы чего не кушаете? — пробубнил с набитым ртом Сашура.

— Что? Спасибо, солнышко, я не хочу.

— Вы последнее время очень плохо кушаете, тетя Лето, — авторитетно заявил мальчик, прожевав. — Сегодня вообще ничего не ели и вчера тоже. И вообще вы какая-то странная. Может, заболели?

— Ну что ты, милый, со мной все в порядке, я здорова! — улыбнулась гувернантка. — Ну, ты поел? Тогда бегом в сад!

В саду мальчик сразу же помчался к своим игрушкам, а Виолетта уселась на скамейку под деревом, чтобы издали наблюдать за ним. И, разумеется, тут же появилась Старуха, устроилась рядом, прищурилась, подставив лицо теплому послеобеденному солнцу.

— Тебе не кажется, что стоит быть поаккуратнее? — спросила она. — Даже ребенок заметил, что с тобой что-то не так. Ходишь как в воду опущенная, есть совсем перестала… Волнуешься, что ли?

— Можно подумать, ты бы на моем месте не волновалась! — усмехнулась Виолетта.

— И когда ты собираешься взяться за Тину?

— Как только представится такая возможность. Может, даже сегодня.

— С чего начнешь?

— Увидишь! Только ты не уходи пока никуда, ладно? Мне как-то спокойнее, когда ты рядом.

— Ишь ты! — Старуха довольно захихикала. — Нечасто от тебя такие хорошие слова услышишь. Ладно уж, не трусь, побуду с тобой!

Старуха поудобнее уселась на скамейке, закрыла глаза и вскоре задремала. Виолетта заставляла себя смотреть за мальчиком, но все сильнее чувствовала, что и ее начинает клонить в сон. К счастью, Сашура так увлекся игрой, что забыл обо всем на свете, и гувернантка решила, что ничего страшного не случится, если и она немного вздремнет. Последнее время она почти не спала по ночам, постоянно прокручивала в голове все тонкости и детали своего плана. И вот теперь, на освещенной августовским солнцем скамейке, у нее просто не было сил бороться со сном.

Проснулась она от шума автомобиля, испуганно вздрогнула и быстро огляделась по сторонам: не случилось ли чего-нибудь важного, пока она спала. Но, кроме звука машины, все было вроде бы тихо.

— Мама! Мама приехала! — завопил Сашура и, тут же бросив игру, помчался по лужайке в сторону гаражей.

Тина уже шла ему навстречу.

— Привет, привет! Ну ладно тебе, отпусти! Летта, угомоните его, пожалуйста!