В будущем любой металл дешев, но получить нужный всегда непросто. Надо ведь сначала добыть чистое сырье. А в промышленном всегда присутствуют добавки. Это означает очень долгий процесс. Плавка металла забирает много сил. Будь благословенна химия, дающая огромную экономию в затратах. Теперь половина работы делается другими и за смешные деньги. Точнее, за лечение, которое стоит в разы меньше добывания чистого сырья.

После старения, проходящего при комнатной температуре в течение нескольких суток, необходимо внимательно проверить уже готовый образец. Достаточно практически незаметной трещины во внешней оболочке или в одном из слоев, и вся работа на выброс. Придется начинать сначала. Зато крупный образец выдерживает до трех тысяч полных зарядок, где каждая соответствует десятку стандартных возможностей по лечению в течение дня. А главное, сглаживаются естественные скачки при использовании Ци. Этого никому не избежать, но иногда последствия потом приходится устранять.

Границы силы раздвигаются неимоверно, и можно не трястись над каждой дополнительной каплей энергии. Впрочем, такие вещи ведь применимы не для одного спасения людей. Даже в качестве оружия. Залепить сгустком энергии, и при нужной концентрации даже без особых умений вскипят мозги, остановится сердце, закупорятся вены… А можно просто и грубо проломить стену. Это инструмент, и его использование зависит от умения и наличия ума с совестью. Если честно, власти не зря боялись расползания таких знаний.

Здание за столь короткий срок не изменилось и красивее выглядеть не стало. Тем не менее теперь уже в курсе: земская больница, по здешним меркам, не так и плоха. Под сотню коек и десяток врачей. Для местного обслуживания достаточно, если каких катаклизмов не случится. К тому же практически все приличные специалисты еще и частную практику имеют помимо работы здесь.

Никакой пропускной системы не существовало, и спокойно проследовал внутрь. Правда, далеко не ушел. Практически сразу на меня уставилась хорошо знакомая медсестра. Та самая, что поила, когда впервые очухался в этом мире.

– Вы что-то ищете? – спросила, морща в раздумье носик. Симпатичная девушка. Личико гладкое, глаза ярко-синие, ушки маленькие, а губы полные. Насколько мне известно, пока здесь до пластики не додумались. Все свое, естественное. Стройненькая, и даже если думает о благе больных, халатик старательно ушит, дабы подчеркнуть фигуру. А там есть за что подержаться.

Явно не признала, но смутный образ в голове имеется, вот и пытается вспомнить. Каждый день видит новые рожи, и вряд ли у нее стыкуется мой достаточно приличный вид с пускающим слюни придурком.

– Евгения Карловича, – торопливо снимаю кепку, – барышня. Не подскажете, где его кабинет?

То есть и так представлял, куда идти, но зачем же ломиться сквозь работников. Тем более того на месте может и не оказаться. Сознательно пришел после обхода, чтоб освободился к моему визиту и не отмахнулся.

– А по какому вопросу?

– Наверное, личному. Хотя, может быть, и врачебному. Лежал я тут у вас недавно. Справку надо о здоровье, Елизавета Борисовна. – Уж как зовут, невольно запомнил.

И тут глаза у нее расширились – узнала.

– Николай? – В тоне бездна изумления.

– Ага, я. Так куда пройти?

Она объяснила, запинаясь и глядя с оторопью. Аж приятно стало. Выходит, серьезно изменился. Вежливо благодарю и прохожу на второй этаж. Для особо умных на двери табличка с именем. Оказывается, он Мельников. Ага, как бы не Мюллер в недавнем прошлом. Имущество немцев, не имеющих российского гражданства, конфисковывали после начала, как здесь говорят, Великой войны за милую душу. А прочих подозревали в шпионаже и тому подобном. Очень многие меняли фамилии, пытаясь изобразить верноподданнические чувства. Только с именем Карл не очень-то спрячешься. Сразу видно, из каких происходит.

Стучу и, приняв неразборчивый ответ за разрешение, открываю дверь. Внутри женщина лет тридцати в стандартном халате и косынке медсестры с понурым видом смотрит в пол.

– Надеюсь, больше к этому разговору не вернемся, – говорит Евгений Карлович. – Ступайте.

Ну, меня их разборки мало волнуют, поэтому пропускаю и кланяюсь.

– Доброго здоровья, Евгений Карлович, – говорю, в очередной раз снимая кепку.

– По какому вопросу? – думая о чем-то своем, интересуется.

– Даже не знаю, как объяснить. Справка мне нужна о душевном здоровье. Чтоб дела вести самостоятельно.

– Я, батенька, хирург. Несколько не по адресу обращаетесь.

– Но вы ж в больнице главный, можете подсказать и направить, к кому следует.

– Я… Жандров?

Удивительное дело – человеческая память. Девушка знала имя, а у этого фамилия в голове.

– Он самый. Жандров Николай.

– Присаживайтесь… Очень, очень любопытная картина, – глядя на меня отчетливым взором вивисектора, пробормотал.

Обратись к кому другому, не подозревающему о моем прошлом состоянии, все проскочило бы гораздо легче. Но городок у нас не настолько большой, все врачи друг друга знают наверняка. И лучше не пытаться искать обходных путей. Напротив, если он подтвердит, что требуется, – никакой суд ничего отменить не сможет. А то знаю эти дела. Каждый эксперт самый умный, и уж прицепиться к чему всегда юристы найдут. Все должно быть максимально чисто и чтоб подтвердил не за деньги, а от души.

– Вряд ли из меня выйдет хорошая тема для статьи, – говорю. – Случай уж больно нетипичный. А без статистики какие результаты? Один случай ничего не доказывает. Да и ничем новым, как понимаю, не лечили. Я, видимо, когда перенапрягся аж до потери сознания и впадания в кому, нечто в мозгах случайно подтолкнул. Как домой вернулся, стал соображать много лучше. На самом деле в голове все это уже было. Слова. В каком-то дальнем уголке. А в больнице будто дверка открылась в чуланчике. И начал развиваться. Если прежде соответствовал по уму ребенку лет пяти, то сейчас уверенно могу заявить – на свой возраст ориентируюсь. Теперь надеюсь сдать экзамены экстерном за начальный курс образования и учиться дальше.

– Поразительно, – сказал врач с восхищением, качая головой. – Не видел бы раньше, решил бы – розыгрыш. Но я прекрасно помню, каким вы были. А теперь «статистика», «экзамен». Послушайте, – подавшись вперед, заговорщицки прошептал, – а ваши способности на месте? Пропавшие предметы находите, родинки удаляете?

– Камни в почках и желчном пузыре тоже дроблю, – спокойно подтверждаю.

Ссылаться на Юрия Владимировича неохота. Не слышал, так рано или поздно слух дойдет. Спросит – другое дело.

– Еще кой-чего делаю. Только я вам не конкурент.

Он улыбнулся. Ну да, смешно звучит. Дипломированный врач с огромным опытом, не может быть иначе, чтобы до главного дорос и супротивник в виде бабки-травницы. В моем варианте практически мальчишка, еще вчера неспособный связать двух слов.