Язык мой — враг мой, все остальное в этот вечер произошло именно по этой причине. Я иногда говорю что-то исключительно под влиянием момента. Приглашение на вечеринку мне вручили на ужине и потом почти до самого отбоя мы с девчонками обсуждали предстоящее событие и выбирали наряды. Ну, мы были бы не девочками, если бы не хотели впечатлить парней. Вернувшись в комнату, обнаружили уже привычную картину — пропала Тварь. Я переоделась, нанесла макияж и вся такая нарядная отправилась ее искать, ну и, конечно же, наткнулась на Адама.

Кто меня вообще дернул за язык сказать бывшему, что я еще не придумала, как достать бутылку? Она же мирно лежала у меня в шкафу! А Адам уцепился за эту мысль как собака.

— А что же ты гуляешь? — поинтересовался он. — Времени для выполнения задания осталось не так и много.

— Сколько?

— Ну, так как тебе нужно не соблазнить чью-то жену, а всего лишь украсть бутылку, то твое время истекает в полночь. Уверена, что справишься?

— Конечно. — Я гордо улыбнулась. — Я как раз иду за этим. Вон окна куратора.

— Ты что через окно собралась лезть, отчаянная огненная? — хмыкнул друг Адама Цироп, а я пожала плечами, потому что не любила отступать.

— Ну, такая смелость похвальна. Мы можем даже подсадить.

— А давай! — гордо вздернув подбородок, согласилась я и поняла, что чувствую себя идиоткой. Но, естественно, отступать не стала.

«Идиотка! Какая же ты, Рина, идиотка!» — думала я, залезая по металлической решетке для плюща. В окне первого этажа показалась удивленная физиономия какого-то курсанта, я просто показала неприличный жест, и физиономия исчезла, а я полезла дальше, предпочитая не обращать внимания на то, что меня под зад подпихивают аж четыре мужские руки. Сейчас это было меньшей проблемой.

Бо́льшая меня ждала там, в темноте комнаты. Очень хотелось верить, что Натаниэль не убьет меня сразу же, не разобравшись, кто это пожаловал к нему через окно. Еще сильнее хотелось надеяться на то, что куратора просто нет. Но тут имелась и еще одна проблемка: Адам и Цироп хотели ждать меня внизу, мне нельзя вернуться без бутылки! Просто нереально! Вот кто дернул меня за язык? И что делать? Просить у куратора вторую? Мне кажется, он не поведется на это второй раз, особенно когда я буквально свалюсь на его территорию. А если его нет? Я не готова была воровать бутылку, которую и так получила на халяву.

Ругая на чем свет стоит свою дурацкую натуру и глупость, я добралась до окон в комнату Натаниэля, прошлась по узкому карнизу и подтянулась, чтобы пролезть в открытую форточку верхней половиной тела, а затем нырнуть рыбкой и с воплями полететь вниз в темноту на что-то мягкое.

Не знаю, кто быстрее понял, что произошло. Я догадалась, что падаю на Натаниэля, или он осознал, что сверху на него летят непонятные пятьдесят килограммов живого веса, но мой вопль: «Не убивай, это я!» — и молниеносное движение куратора, обезвреживающее противника, совпали.

— Какого демона?! — выругался он, нависая надо мной. Я лежала на кровати, и сверху меня прижимал злой и, судя по всему, голый мужик. Да что же это за проклятье такое? Мне судьба, что ли, видеть его без одежды?

— Рина-а-а, — протянул он на выходе. Интересно, мне послышалось облегчение в его голосе или я его себе придумала? — Не слишком ли часто я вижу тебя рядом и в двусмысленных позах… В голову начинают закрадываться разные интересные мысли.

— Сама об этом думаю, но я, правда, не специально! — несчастно простонала я и дёрнулась, но Натаниэль и не думал отпускать мои руки.

— Куда собралась?

— Туда… — Я нерешительно кивнула в сторону окна, но Натаниэль с усмешкой покачал головой. Кажется, эта нелепая ситуация его порядком забавляла.

— Нет. Оттуда ты пришла. Сама. И не в первый раз. Мне начинает казаться, что ты меня преследуешь. Вопрос — зачем?

— Я не преследую… и сейчас непременно все объясню! Это нелепое стечение обстоятельств, и я сама не рада. И еще мне очень стыдно, ты тут голый! Боги, я, правда, не хотела знать, как выглядит мой куратор без одежды.

— Но первого раза тебе все же показалось мало. Понравилось? — задал он провокационный вопрос и окончено меня смутил.

— Нет! То есть… да. — Я окончательно запуталась и застонала, прикрыв глаза. — У тебя прекрасная фигура, но я не планировала об этом знать. А сейчас можно я все же расскажу, какое нелепое стечение обстоятельств привело меня в эту идиотскую ситуацию?

— Даже не знаю, хочу ли я это слышать, — глухо произнес он и наклонился, сильнее прижимая меня к кровати.

Я понимала, что эта ситуация не закончится для меня ничем хорошим. Так почему живот от этих мыслей свело сладкой судорогой. Ну нет иного исхода, если тебя к кровати прижимает здоровенный красивый мужик, а мысли путаются и руки слабеют. Мозг отключается и все, что говорила мама, становится таким откровенно неважным, что ты забываешь даже звук ее голоса.

Остаются лишь поблескивающие в темноте комнаты глаза и оглушительно бухающее сердце. Я была растеряна, хотела как-то выйти из неловкой ситуации, глупо пошутить, разрядить обстановку, но вместо этого замерла, парализованная его подавляющей близостью.

Натаниэль нежно убрал волосы с моего лица и начал медленно наклоняться. «Что я творю?» — взвопили во мне остатки разума, но что толку? Я все равно наблюдала за происходящим, словно со стороны, не в силах никак повлиять на ситуацию. Натаниэль меня завораживал. Он вызвал интерес еще при первой нашей встрече, и дальше судьба постоянно нас сталкивала, заставляя все чаще думать об этом мужчине. И сейчас, когда его губы оказались так близко, я просто не смогла сопротивляться непреодолимому магнетизму.

Его губы были властными и хранили легкий привкус терпких сигарет и кофе. У меня не было ни малейшей возможности победить в этом противостоянии. Я капитулировала, даже не начав борьбу. Меня никто и никогда в жизни не целовал так отчаянно и безрассудно. Именно сейчас я окончательно попрощалась с воспоминаниями об Адаме. От этого поцелуя у меня просто снесло крышу. Я забыла, как дышать, где я и почему отсюда нужно как можно быстрее бежать. Впрочем, Натаниэль очень скоро мне об этом напомнил.

— Говорил же, что в следующий раз могу истолковать твое поведение превратно, — сообщил он отстранившись. — Какие еще тебе нужны демонстрации?

Я, осознав, что для него все было обычной демонстрацией, вспыхнула до корней волос и торопливо высвободилась. Оказывается, Натаниэль и не удерживал меня сильно. Или уже не удерживал. Я даже не поняла, когда наступила свобода. Щеки горели, а руки мелко дрожали. А он как ни в чем ни бывало скатился с кровати и, обернув простыню вокруг бедер, скрылся за дверью душевой.

— Выход найдёшь сама! — бросил он. — И в следующий раз я тебе не отпущу. Не знаю, зачем ты за мной охотишься. Вот, правда. Замуж не возьму, а для всего остального еще мала… да и для замужа мала. И вообще, я предпочитаю женщин постарше и поопытнее!