Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И именно в эту погоду Шмуцлеру пришло в голову пройтись по палубе. От лебедки до переборки кубрика был протянут линь. Хватаясь за него, кок шел по палубе с батоном хлеба под мышкой. Волна накрыла палубу, и Шмуцлер оказался верхом на ее пенном гребне, прижимая свой батон и глядя на мостик уже сверху вниз. Он не кричал и даже не казался испуганным, его лицо выражало лишь безграничное удивление. Волна, отхлынув, унесла его в море. Кока не было видно в течение нескольких секунд; затем он появился в сотне метров от корабля и через мгновение исчез навеки.
Днем корабли вернулись к пирсу в Сен-Мало.
Хальбернагель с ветерком подкатил на своем велосипеде, который затащил на борт, опасаясь, что его украдут.
— Вы нашли их?
— Да нет, черт побери, — сказал Мекель. — Все коту под хвост. Мы потеряли человека и батон хлеба, сожгли кучу угля.
Хейне, как обычно, возразил.
— Пусть из нашего похода ничего не вышло, — заявил он, — зато мы продемонстрировали наше желание спасти противника, оказавшегося в опасности в открытом море; в более высоком смысле, наши усилия не пропали даром.
— Попробуй объяснить это Шмуцлеру, — парировал Мекель.
Для них был приготовлен прекрасный обед. Расстарался кок штаба флотилии. Были поданы свиные ножки с кислой капустой и картофельным пюре и компот — все пребывали в восторге; Шмуцлер был похоронен и забыт.
После обеда Хальбернагель прочел лекцию. Он выступил в роли официального гида. Начал с общего описания купальных сооружений на пляжах Сен-Мало, затем обрисовал прелести вечерних прогулок по крепостному валу, после чего перешел к ценам на алкогольные напитки. И только тогда, когда Питт грубо прервал его возгласом: «Да переходи же ты к делу, Хальбернагель!» — он поведал, что в Сен-Мало только что открылся легальный армейский бордель. Там работают девочки из Парижа, которых он высоко ценит и рекомендует.
— Это ты просто так говоришь или познал на собственном опыте?
— Не беспокойтесь. В качестве платы за рекламу я попробовал нескольких девиц бесплатно.
— Нескольких?
— Разумеется, и многим понравилось.
— Перестань бахвалиться, — сказал Штюве.
— Черт побери, да ты с одного-то раза опрокинешься кверху килем, — поддел Питт.
Хальбернагель взъярился:
— Больше никаких услуг от меня не ждите. Я забочусь об их благе, а они еще издеваются. Знаете, что я сделаю? Я обойду все наши посудины и расскажу там об этой уникальной возможности, хотя и не собирался до завтра ставить в известность всю флотилию. Сегодня идут только хлыщи из штаба. А вы можете прийти завтра и встать в очередь.
— Вот черт, даже если мы пойдем сегодня, девственниц там, вероятно, уже не останется.
— Да уж, девиц там точно нет. Их печати уже взломали, и все у них гладкое, как орудийный лафет, — сказал Хальбернагель, собираясь уходить.
— Ты останешься здесь и посидишь, не раскрывая рта, — заявил Питт. — А потом отведешь нас в свое первоклассное заведение.
Они дали Хальбернагелю бутылку шнапса. Он уселся на ступеньку трапа и пил, ожидая, пока матросы оденутся. Затем под его руководством они отправились в город. Хальбернагель чувствовал себя сержантом, который ведет новобранцев в первое увольнение. Хейне, Бюлов и Фёгеле увязались за ними.
— Чтобы присмотреться к обстановке, — объяснили они Тайхману.
Хальбернагель оставил в кубрике свою бутылку со шнапсом. Тайхман достал кружку из посудного шкафа и стал пить. Спиртного в бутылке оказалось на три с половиной кружки. После каждой он выпивал бутылку пива. Потом он улегся на койку, но, почувствовав, что у него кружится голова, попытался на чем-нибудь сосредоточиться. Он стал думать о своих товарищах Штолленберге и Хейне и немного о себе. Ничего серьезного, ничего значительного… и тут он уснул.
— Что ты орешь, Ганс? Вы только посмотрите на него, валяется на койке пьяный, как сапожник!
— Лучше бы ты пошел с нами.
— Ты много потерял. Я никогда еще не видывал такой военной выправки.
— Смирно! Шагом марш! И мы входили, продолжая маршировать.
— Это была военная оргия.
— Хальбернагель, я назначаю тебя хозяином борделя. Да, ты не преувеличивал. И как знак твоего нового звания мы вручаем тебе эту резинку на ленте.
— Ее можно носить и в петлице.
— За Хальбернагеля!
— Кто выпил весь мой шнапс?
— И даже Фёгеле досталось.
— Тебе понравилось, Фёгеле?
— Да, пожалуй. Мы хорошо провели время. И поговорили тоже хорошо. Она приехала из Эльзаса.
— Ты рассказывал ей о Шварцвальде?
— Да, и о Вогезах тоже. С картинками, понимаешь, о чем я говорю? Я показал ей горы…
— Ха-ха-ха.
— Потом я ей показал, где течет Рейн…
— Ха-ха-ха.
— Ты, надеюсь, не забыл о притоках.
— Не-е, и озеро Гонстанц.
— Ха-ха-ха.
— Отбой в борделе.
— Ха-ха-ха.
В течение недели флотилия сопровождала суда, ходившие между Сен-Мало и Брестом. Когда «Альбатрос» пришвартовался в Сен-Мало, на борт поднялся Штолленберг.
— Привет из Берлина бывшим курсантам второй роты.
— Она помнит нас?
— Конечно. Она шлет всем вам привет. Она хочет знать, кто служит на лидере флотилии с ее мужем. Поглядите-ка сюда.
Штолленберг достал из своего вещмешка четыре небольших пакета. В каждом пакете было по пять плиток шоколада и открытка. Надпись на открытке гласила: «Эдит Вегенер желает вам удачи».
— Это хорошо, — сказал Хейне. — Очень хорошо.
— Мы должны поблагодарить ее, — решил Бюлов.
— Да, черкните пару строк, а я отвезу на берег. Мне все равно нужно быть в штабе флотилии, — сказал Штолленберг.
Каждый что-то написал. «Приятный сюрприз», — написал Хейне. «Премного благодарен, что подумали обо мне, и т. д.». «Всегда преданный Вам…»
Тайхман написал:
«Дорогой Эмиль, я уверен, что тебе пришлось попотеть, добывая для меня эти пять шоколадок и подделывая почерк фрау Вегенер. У тебя это хорошо получилось, но ты не учел одну вещь, а именно: на упаковочной бумаге обозначено название кондитерского магазина в твоем родном городе. Но все равно, спасибо за все. Ганс».
Этим вечером Тайхман пошел в бордель. Хальбернагель пытался его отговорить. В Сен-Мало перевели еще одно подразделение ПВО, и там сейчас было не протолкнуться. Но Тайхман все равно пошел. К нему присоединились Штолленберг, Хейне и Бюлов. Хальбернагель посоветовал им спросить Мадлен; она подороже, но стоит того, особенно если ей сказать, что послал их Хальбернагель.