Где я и где Тори? Даже сравнивать нечего. Заранее понятно, кто в проигрыше.

– Соседи с тремя детьми? – хмыкнула, не скрывая сарказма.

– Они давно повзрослели! – не отступал шеф, сильнее раздражаясь. – Глупо пенять мне сыновьями. Свои обязательства перед ними я выполнил.

Ха!

– Ну да, один отбывает наказание в сверхъестественной тюрьме, второй – перенял пост главы клана и учится жизни, а третий, – мы с Йоганом много говорили, свою семью он не скрывал. – В Испании, вольный художник. Так почему ты не разведешься, раз тебя, как ты говоришь, ничего не держит?

Мы вышли из редакции в летнюю ночь.

Было жарко, но дневная духота уже спала. Среди россыпи звезд сияла полная луна. Слышалось пение цикад. Не так ярко, как в деревне, но тоже атмосферно.

– Ты забываешь, что я не человек, Аня, – покачал головой Йоган. – У нас почти не бывает разводов.

– Ха! – «почти» – очень интересное слово.

Подходящее, я бы даже сказала.

Именно для тех, кто ищет оправдания своим поступкам.

Шеф отлично уловил мое настроение, потемнел лицом, но отступать не собирался:

– Да, я не люблю свою жену, но у меня есть перед ней обязательства, которых я обещал придерживаться, – сказал он. – А свое слово я всегда держу.

Об этом и говорить не стоило, сама убедилась, что мой главгад самых честных правил, ага-ага.

– Хорошо, что у вас в договоре верность не предполагалась главным условием, – съязвила я, не выдержав этой показной добродетели. – Иначе тебе, дорогой начальника, пришлось бы очень туго со своей обязательностью.

И ведь понимаю, что натура у него инкубья такая – полигамная, никуда не попрешь! А все равно злюсь непонятно почему!

Не-е-ет! Только не надо мне говорить о ревности!

Я ринулась вперед, чеканя шаг, поскорее выбраться на проспект, поймать такси и добраться домой. Мой побег прервался через жалких три шага: Йоган рванул за руку к себе, отчего я со всего размаху впечаталась в его грудь.

– Уй! – каменюка главгадская, чуть все свои косточки хрупкие не пересчитала!

В детстве, когда папа водил нас с Чижом в зоопарк, предупреждал, не дразнить хищников, не кидать ничего между прутьев клеток. Мишка-то слушался, а вот я… Я и повзрослев, эту истину не выучила.

– Что ты от меня хочешь, Аня? – судя по дикому блеску в глазах инкуба, хищник почти вырвался из собственной клетки.

Похоже, я не только нащупала его предел, я его переступила… Отчаянно нечаянно так…

– Что? – осторожно уточнила я. Тут поди знай, какой ответ будет правильным!

– Вот и меня интересует, что?! – разошелся он.

Молодец, Машкова!

Довела мужика. До белого каления так точно!

Хоть бы удар не хватил…

– Йоган, ты бы поберег себя, – тихонечко вставила свои пять копеек.

– С чего бы? – даже растерялся он.

– Ну так сто восемьдесят три, никак не восемнадцать, – ляпнула, забыв вовремя прикусить язык. Все беды от него, да!

Инкуб рассвирепел на глазах: белки налились кровью, кулаки сжались, и весь он как-то раздался в плечах.

Ой-ой!

– Старый я для тебя, значит? – обманчиво спокойным голосом спросил главгад.

– Ну какой же старый, Йоган? – едва ли не перекрестилась я. – Древний немного, это да. Но ведь опытный, правда же?

У него задергался глаз.

– Хочешь проверить на практике мой опыт? – навис грозовой тучей над маленькой, но очень гордой птичкой. Надо мной, ага.

А тик у него так и не прекратился. Только капающей слюны из уголка рта и не хватало: взбесившийся шеф собственной персоной!

– Не бери близко к сердцу, – похлопала его по плечу. – Нервишки еще пригодятся, даже в таком возрасте…

Словесный понос не так просто унять, это я точно знаю, да-да!

– Анька!  – взревел он.

А я что? Что я? Дала деру со всех ног, прямо ветер в ушах засвистел!

Не быть мне марафонцем! Это чудовище настигло в три прыжка!

– Помогите-спасите! – завопила и зажмурилась, едва Йоган схватил меня за руки. – Пожар! Потоп! Землетрясение!

Секунда-две-десять – никто голову мне откусывать не спешил. Я приоткрыла левый глаз: Йоган был близко-близко, смотрел, хмурился, но бить, вроде, не собирался.

– Так пожар или потоп? – в его глазах появились смешинки.

– Землетрясение? – с надеждой предложила я.

Он покачал головой, тяжело вздохнул:

– Ты и ухаживаний моих не принимаешь, и за жену с любовницами меня презираешь! – выдал наболевшее.

– Да я…, – промямлила, втупившись взглядом в его шею, где билась жилка. Быстро-быстро так. Как и мое сердце, – …не презираю я.

– Тогда в чем проблема? – жадно вглядывался он мне в глаза, а чтобы не отводила их, заключил лицо в объятья своих теплых ладоней.

Он еще спрашивает!

В жене, любовницах, инкубьей страсти…

Разве быть всего лишь одной из – предел моих девичьих мечтаний?

– Я же знаю, что нравлюсь тебе, – продолжал давить главгад, завораживая своим бархатным голосом с хрипотцой.

Да! Сотню раз да! Что-то между нами было… Какая-то искра. Желание.

Но банальное влечение плохой советчик в делах сердечных! Даже я, неопытная девчонка, это понимаю.

Страсть пройдет, а любовь? Как можно полюбить того, кто никогда не будет принадлежать тебе одной?

– А я знаю, что тебе рядом со мной вкусно, – смело вздернула подбородок. – Ты питаешься.

И как бы мне ни хотелось обратного, Йоган отрицать не стал.

– Ну прости, что я не умею отказываться от еды! – подтвердил он правоту Алекса. – Тебя это так оскорбляет?

– Совсем нет, – пожала плечами, сделав мину поравнодушнее. – У нас взаимовыгодные бизнес-отношения. Зачем что-то менять?

– Затем что мы оба этого хотим! – опять разгорался в гневе он.

Хотим – не хотим, как маленький, ей-Богу!

Давно пора научиться контролировать собственные желания, если они не сулят тебе радужного будущего!

Сегодня инкуб пылает страстью, завтра – утолит ее и забудется в чужих жарких объятьях. А я имею дурную привычку привязываться к людям – нелюдям. Что мне потом придется делать? Вытравливать одни губительные отношения другими?

– Кто сказал? – притворно удивилась я.

Йоган взревел:

– Душу ты мне всю истрепала, дурная девка! – да так трусанул меня, схватив за плечи, что зубы клацнули.