Опыт подсказывал, что скверно начавшийся день закончится тоже негодно. Зато сегодня удача сама пришла ему в руки.

Сандра перевела дух. Пока все идет по плану.

Есть не хотелось, но перекусить надо. По дороге из нотариальной конторы она заскочила в продуктовый и взяла себе пакетик молока и булку с творожной начинкой – то, что надо в походно-стрессовой ситуации.

Она не стала объяснять Шульцу, что информация записана вовсе не на флешке. Какая разница, если этот носитель наркодельцу в конечном итоге не достанется? Но для нее самой стало неожиданностью, когда, вскрыв сейф в конторе Затулич и найдя в стопке документов нужную папку, обнаружила гербовую бумагу с завещанием, содержание которого при других обстоятельствах ее позабавило бы, а при нынешних лишь удивило, а также бланк описи прилагающихся документов с единственной позицией, наименованной «Рецептура и техпроцесс производства фитопрепарата под условным названием “Разморин”, а также обычный почтовый конверт – заклеенный и опечатанный по клапану Аделаидиной печатью. Надпись на конверте гласила: «Вскрыть опекуну наследователя по наступлении события».

Сандра колебалась не больше секунды. Заморачиваться аккуратным отклеиванием клапана времени не было, и она просто разрезала конверт ножницами, стараясь не повредить его бумажное содержимое.

А содержимым оказался тетрадный листок в клеточку, исписанный рукой «людоеда» и представляющий собой руководство для изготовления «Разморина», как было указано в заглавии.

С ходу понять Васино рукописание Сандра не смогла – слишком большим количеством специальных значков и сокращений было оно испещрено, но понимать ей было необязательно. Если Зига решит привлечь своего эксперта, тот каракули разберет и сделку, конечно, одобрит. Понятно, что для этой процедуры понадобится какое-то время, и Сандра собиралась провести его с толком, а не сидеть набрав в рот воды. Она поставила себе задачей спровоцировать наркодельца на откровенность, чтобы тот на камеру наговорил о себе компромата. А когда он распахнет кейс с купюрами, в квартиру ворвется ОМОН.

И все закончится.

В понедельник она признается Затулич в воровстве. Но победителей ведь не судят, верно? Она объяснит Аделаиде все про себя и про Кущина. Естественно, начальница разгневается, но непременно ее простит.

Вася тоже простит. Она воспользовалась документом, который он от всех спрятал, с этим не поспоришь. Но он же Сандре старший брат, которого обязательно нужно было выручить, и это должно ее извинить.

Трудно, конечно, все решать в одиночку, и действовать в одиночку тоже трудно. Правда, на завершающем этапе ей окажет помощь полицейский капитан со своими бойцами, а значит, она не совсем уж одна.

Сейчас она позвонит ему, чтобы сообщить, что с Шульцем договорилась. Нужно уточнить час, к которому опергруппа должна прибыть на место, и еще Сандра попросит проинструктировать ее, он должен знать какие-то общие правила поведения для «наживки» в подобной ситуации, а потом у нее будет отдых. Целых два часа отдыха, которые она собирается спать, прогнав из головы все тревожные мысли. У нее железные нервы, она сумеет.

Можно бы, конечно, побродить по квартире в поисках «глазков», но она передумала это делать. Какая разница, где они и в каком количестве установлены? Хотелось бы надеяться, что Семенов разместил видеокамеры грамотно и люди Шульца их не заметят. Иначе Сандре кранты. Без дополнительных вопросов ей, как и Петечке Волобуеву, наденут на голову пакет и заставят дышать Васиной отравой.

Ее передернуло. Она вскочила с кресла, вышла на балкон.

Там было студено и неуютно. Не дошли руки у Сандры его благоустроить. Пол голо-цементный, пандус такой же. Но это все ерунда, если балкон застеклен и потолок побелен водоэмульсионкой.

Она приоткрыла стеклянную створку, высунулась наружу. С серого неба слетали редкие снежинки, щекотали, холодили лицо, сыпались за ворот. Внизу раскинулся двор: небольшая автостоянка с несколькими легковушками на ней, площадка с уличными тренажерами за сетчатой изгородью, детская площадка, парочка мусорных контейнеров на периферии. Дворники возле одноэтажного строения диспетчерской рассуждают о чем-то своем, дворничьем. У подъезда напротив – заиндевелый велосипед притулился к заиндевелым перилам крыльца. Полная тетенька в красном пуховике и белых рейтузах выгуливает рыжего колли. Тощая тетенька в лыжном костюме катит перед собой детскую коляску синего цвета – с пацанчиком, надо полагать.

Подышав обыденностью московского декабрьского утра, Сандра немного успокоилась. Не нужно было обманывать себя с самого начала. Да, она рискует, она сильно рискует. Но для Васи она стала балластом, коим наркодельцы его шантажируют. Он хороший человек и не желает подставлять ее под удар. Бандитам просто померещилось, что Сандра что-то для него значит. Что-то большее, чем просто хорошая прислуга. Это надо исправить. Ей некуда сбежать и негде скрыться, дабы развязать Васе руки. Но она может попытаться ситуацию подкорректировать. И она попытается.

Пора звонить Семенову.

Тот звонка ждал, его голос был напряженный и деловой. Это ее устроило.

Она спросила:

– А где укроются ваши люди?

Он ответил:

– Не беспокойтесь, их видно не будет. Работают профессионалы.

Сандра решила послушаться совета и не беспокоиться. Поставила будильник в смартфоне на одиннадцать с четвертью и свернулась в кресле калачиком. Ее слегка знобило, сна не было ни в одном глазу, но она все равно смежила веки.

Неожиданно подумала, что ни накануне вечером, ни ночью, ни сегодня утром ее не накрыл приступ аутофобии. Ни в малейшей степени не проявила себя ее боязнь быть в квартире одной.

Грустно улыбнулась, не разжимая век, – не до детских страхов тебе, дорогая, вот и оставила тебя твоя психическая немощь, радуйся.

Порадоваться Сандра не успела.

Смартфон завибрировал вызовом.

Звонила Аделаида.

Определять Василия на кухонном топчане Костик передумал, если уж мансарда свободна.

Не утруждаясь вдеванием подушек в наволочки, а одеяла в пододеяльник, а также застиланием свежей простыни, Кущин рухнул на тахту, от которой отказалась Саша, укрылся колючим одеялом и спал часов до пяти утра. А потом в полудреме-полузабытьи провалялся еще несколько часов.

Выспаться не получилось, хотя с вечера он решил: надо. Хорошенько, до тошноты в мозгах. До треска в затылке. А потом решить, что делать дальше.

Он гнал от себя мысли про Сашу, потому что все равно не знал, что о ней думать – о ней, о ее приятеле, который, оказывается, имеется, а также о том, как ее защитить при наличии этого приятеля.

Куда она отправится в понедельник после того, как отработает положенные часы на свою Аделаиду? Снова к приятелю? Но ведь Василий не давал ей расчета, а значит, Саша должна явиться в распоряжение работодателя и выполнять свои обязанности секретаря-экономки. С проживанием, кстати, обязанности.

Только где им теперь