– Я поговорю с ним, – прострекотала Эля. Ее голос был тонким, и она часто запиналась, как будто ей не хватало дыхания.

«Золотой Груше» нужны деньги на новый пентхауз», – подумала я. В прессе писали, что в старой квартире он не может устроить бассейн, и по этой причине она ему не подходит. Сейчас он продает ее и подыскивает новые варианты царских чертогов. Все эти сведения я почерпнула из глянцевых журнальчиков Светы Чиж, валявшихся в беспорядке на ее рабочем столе и на нашем общем журнальном столике.

Я немного прогулялась по парку и вошла в дом. Поднялась на второй этаж и прошла до конца по коридору. Неожиданно слева от себя я услышала голоса, доносившиеся из-за неплотно закрытой двери.

– А я… – задыхаясь от смеха, тянула Эля, – скажу этому козлу, чтобы он дал тебе денег, и ты будешь со мной заниматься. Да? – послышались какие-то странные звуки, и еще – звук расстегиваемой молнии.

– Эля! Здесь нельзя… увидят! – громкий шепот Грушева. – Меня же просто убьют, если…

– В этой комнате нет «жучков», она чистая, – это вновь пронзительно-свистящий шепот девочки-«персика». – Ну, давай же скорее! Чего ты медлишь? Какой он у тебя аппетитный! Ты быстрый минет любишь? Мой козел говорит, что я классно это делаю…

– Да… лю… а… а… а!.. – услышала я сладострастные возгласы.

Я застыла на месте. Девочка-«персик» всегда получала, что хотела. Сейчас она захотела короля попсы. По крайней мере, я теперь знаю, что тут все кругом прослушивается, хотя я в этом и так не сомневалась.

Я повернулась и на цыпочках пошла обратно – к лестнице. И здесь я наткнулась на Андре Валасьена. Его брови взлетели вверх.

– Добрый день!

– Добрый! – сказала я как можно холоднее.

– Вы на меня за что-то сердитесь?

Глаза его смотрели на меня насмешливо и внимательно. Он словно проверял мою реакцию.

– Представьте себе – нет.

– Тогда почему вы меня избегаете?

– Я не избегаю. Просто это вы… мне не попадаетесь.

Он громко рассмеялся и повел рукой по волосам.

«Хорош, скотина!» – с тоской подумала я. Ну почему все красивые мужчины – такие стервецы? А все положительные – скучные. Например, Паша…

Я вспомнила о том, что Паша мне еще не звонил: «недоступен» и «соображает».

– Я могу пройти?

– А я вам мешаю? – искренне удивился он.

Сегодня он был почему-то еще красивее, чем вчера: свежий, сияющий, как на рекламе мужского шампуня или туристического буклета «Отдых на Багамах». И его женщина должна быть ему под стать – какая-нибудь знойная латинос. Я представила, как на этих самых Багамах, которые я видела только на картинке, они долго и нежно целуются, а потом он сжимает эту латинос в объятьях и целует ее – в шею и ниже, ниже…

От этих мыслей – странных и неуместных – у меня как-то сразу пересохло во рту, а в голове зашумело. Он почему-то всегда на меня так непостижимо действовал: я словно отключала все свои мыслительные процессы, и мои мысли вращались исключительно вокруг него. Черт!

– Мешаете, – сердито сказала я.

Он улыбнулся, пожал плечами и повернулся ко мне спиной. Я посмотрела ему вслед. Вид его спины приводил меня в какое-то необъяснимое волнение. Спина – в тонком кашемировом свитере – в аэропорту, сейчас – в легкой светло-коричневой куртке…

– Постойте!

Спина остановилась, и я услышала:

– Вы хотите о чем-то со мной поговорить?

– Да. То есть нет… Как вы узнали? – выпалила я.

Он вторично пожал плечами:

– В этом нет ничего удивительного. Обычно вы на дух меня не переносите, а сейчас вдруг снизошли. Вам что-то нужно?

– Можно сказать и так, – осторожно сформулировала я.

Все мои подозрительные мысли вдруг сами собой навострились и подняли ушки. Я вспомнила, как настойчиво он пытал меня: зачем я здесь? Если бы вдруг позвонил Паша и все мне объяснил, я бросила бы этот тягучий разговор. Но Паша сам бросил меня – одну разбираться со всем этим. Он «думал»! А я должна оставаться один на один с теми, кто хочет меня «ликвидировать». В конце концов, в этот трудный момент мне крайне нужна крепкая мужская поддержка, плечо, на которое можно опереться. А та ночь… в парижском отеле… Может быть, она хоть чуточку, хоть что-то значит для него? Как знать…

– Тогда в чем дело? Может быть, вы хотите поговорить не здесь? – подсказал он мне.

– Не здесь, – согласилась я.

– Тогда где?

– Ну… давайте в городе? – предложила я. – В семь вечера.

Перед роковой встречей с Барановым я ему все и объясню. Если Паша не позвонит. И попрошу Андре подстраховать меня на случай всяких неожиданностей. Этот вариант показался мне самым разумным и надежным. Я немного воспряла духом.

– В городе, около Музея Пикассо.

– Хорошо. Это все?

– Пока – да.

Я с достоинством кивнула ему. Паша все не звонил, и я рассердилась на шефа. Фактически он бросил меня, а ведь я обрисовала ему всю сложность и запутанность моего положения! И я должна справляться со всем этим одна?

У меня разболелась голова. Сегодняшний вечер показался мне неким часом икс, но предстоящее свидание с Валасьеном отчасти примиряло меня со всем этим. Я вдруг подумала: если Паша не объявится, я все расскажу Андре и попрошу у него совета. Не может же он оставить девушку в беде? Все-таки француз! И все-таки… все-таки… мы были близки. Пусть и недолго, и всего лишь один раз… Эти мысли я решительно прогнала – волевым усилием и приказала себе больше об этом не думать.

Валасьена я увидела еще издалека. Он стоял и смотрел на море. Я подошла к нему.

Он резко повернулся:

– Я вовремя?

Я демонстративно посмотрела на часы:

– Вовремя.

– И что вы хотели мне сказать?

Ветер шевелил волосы Валасьена, и мне ужасно хотелось дотронуться до них рукой. Я облокотилась о парапет.

– Меня сюда пригласили, чтобы проинспектировать коллекцию хозяина замка.

Он смотрел на море, я видела его профиль.

– Сегодня я была в галерее и…

Я замолчала. Море было рядом – шумно и нетерпеливо оно билось о стены каменного форта, словно хотело найти выход из ситуации и – не находило.

Я решилась. Я всегда всего боялась и жила под крылышком Гени. Даже роман с Пашей я завела, если вдуматься, с ее благословения. Сейчас мне нужно прыгнуть в холодную воду неопределенности. Сейчас – или никогда! Если я промолчу – то буду укорять себя потом за трусость. Я не знала: кто мне друг, а кто враг, кто – конкурент, а кто хочет меня элементарно подставить, «ликвидировать» и сделать стрелочником. Твердо я знала лишь одно: я стою рядом с мужчиной, который гипнотически влияет на меня… Даже когда я молчу, стоя рядом с ним, – я успокаиваюсь… Как сейчас.