– Одежда портит дорогую древесину, так как она собирает пот и пропитывает им сухое дерево, да ты посмотри, не такой уж я и страшный, – ухмыльнулся он.

Аня с ужасом на него покосилась.

– Тебе дерево жалко или мою нервную систему?

– Древесину не жалко, – заверил Эрвин, присаживаясь рядом и пытаясь ее обнять.

– Этим вы тоже занимаетесь… с детства? – спросила Анна, не понимая: то ли в сауне раскалился воздух, то ли ее, как всегда, при приближении этого мужчины бросило в жар?

– Этим я хочу заняться только с тобой, – ответил Эрвин, придвигаясь к ней вплотную, – и где это будет происходить, в сауне или в стоге сена, мне совершенно все равно.

– Какой ты горячий!

– Я такой…

– Вот потому я и предлагаю окунуться в бассейн, пора уже. – Анна выскользнула из его цепких объятий и рванула в бассейн.

Она так быстро погрузилась в воду, что даже не успела вскрикнуть, ощутив резкий контраст разгоряченной кожи и холодной воды. Эрвин следовал за ней по пятам, словно привязанный.

– Ты избегаешь меня?

– Опасаюсь…

– Чего? – Эрвин продолжал испепелять ее взглядом.

– Мимолетных увлечений и ни к чему не обязывающих связей, – ответила Анна.

– Так я к тебе со всей серьезностью…

– Давно ли? Чтобы ты это понял, мне надо было доказать, что я тебя не брошу в трудную минуту? – спросила Анна, бултыхаясь в воде.

– Я давно к тебе присматривался, еще в России… Из-за тебя пошел на не совсем красивый поступок, чего раньше за мной не наблюдалось.

– Иногда человек вынужден совершать необдуманные поступки, – пожала плечами Аня, – и вообще, мне кажется, мы совсем не подходим друг другу.

– Почему ты так думаешь?

– Что называется, разный менталитет. Я не привыкла к такому образу жизни…

– На тебя так повлияла лошадиная повозка? – рассмеялся Эрвин, блеснув белыми зубами. – Ты еще не видела меня в кожаных шортах и в шляпе с пером.

– Ты считаешь, что это зрелище хуже, чем твой голый зад? – съязвила Анна.

– Думаю, что в любом из этих вариантов, с твоей точки зрения, я выглядел бы комично, – ответил Эрвин.

– Хорошо, что у тебя присутствует самоирония, – ответила Анна.

– И все-таки, что тебе не нравится в доброй старой Австрии?

– Все нравится, но жить постоянно я бы здесь не могла. Здесь все противно моему нутру, если ты понимаешь, о чем я… Эти пряничные домики, дружелюбные лица вокруг, сельская, спокойная местность, даже этот короткий проход от вашего дома до трактира…

– Понятно, это же не десять остановок в московском метро с двумя пересадками, – подал голос Эрвин.

– Вот именно!

– Когда я приехал в Москву, у меня тоже возникло чувство неприятия всего, что увидел. Мне не нравились унылые люди, вечно спешащие куда-то, полное отсутствие уюта во многих домах Москвы. Но потом я привык и полюбил Россию…

– Я бы здесь с ума сошла, чувствую, как у меня ссыхаются мозги от безделья и сытой жизни, – вздохнула Анна, с удивлением заметив заглянувшего в дверь Марата.

– Вот вы где… Можно к вам присоединиться?

– Конечно! – с огромным облегчением в голосе пригласила его Аня, для которой было большим испытанием находиться наедине с сексуальным Эрвином.

– Заходи, – разочарованно протянул тот.

– Только в трусах! – добавила Аня.

– Я не австриец, я всегда в трусах, – рассмеялся Марат, – а Эрвин уже успел напугать тебя?

– Там нет ничего страшного и смешного, – ответил Ламар.

– Наконец-то мы смутили этого наглого австрийца! – обрадовался Марат, выглядевший весьма нелепо в семейных трусах. Он погрузил большое волосатое тело в бассейн, сразу подняв цунами, и восторженно посмотрел на Аню. – Наслышан о твоих подвигах, тронут до глубины души, даже не знаю, что сказать.

– Вот ничего и не говори! Сама не понимаю, что на меня нашло, – заявила Аня.

– Это Кристина тебя вином подогрела и придала смелости, – пояснил Марат.

– Пойдемте париться? – предложил Эрвин, у которого пропал интерес к бассейну при появлении Марата.

– Делаем несколько заходов? – уточнила Аня.

– А как же!

Аня поняла, что ее представления о жизни все больше и больше расходятся со взглядами австрийцев. Когда они вошли в гостиную, первое, что увидела Аня, были сытые лица уже знакомых ей и незнакомых людей, сидящих за большим столом.

– Праздник продолжается, – прошептала она.

Стол ломился от все тех же экологически чистых продуктов. Анну при виде ярко-желтого сыра с крупными дырками, огромного розового окорока с корочкой, ярких, словно искусственных, овощей и разложенных по тарелкам закусок просто затошнило.

«Сколько можно есть?! Они все время едят… и пьют, праздник ли, похороны ли. Интересно, когда они работают?» – подумала Аня, с трудом скрывая обуревавшие ее эмоции.

– Проходите! – радостно позвала Ариадна Львовна. – Наш праздник там не удался, так продолжим его дома.

Аня с ужасом увидела, как красная жидкость уже наполняет большой бокал.

«Это молодое вино Ламаров будет являться мне в кошмарах», – мелькнула у нее мысль.

– Я что-то не хочу пить, – тактично сказала она.

– Бабушка обидится, – шепнул ей на ухо Эрвин.

– Как же?! Дорогая моя! Ты – наша героиня! Без тебя никак нельзя.

Анна со вздохом опустилась на стул. Настроение ее было испорчено, а вскоре и живот был набит до отказа. Как ни странно, но этот праздник живота вовсе не радовал Анну.

«Останусь здесь с Эрвином и через год не пролезу в дверь, а лет через пять буду лежать в наркологической клинике, думаю, в такой же дружественной обстановке».

Австрийцы, набив животы, сохраняли благостное выражение лица, пели незатейливые тирольские песни и даже пытались танцевать. Между гостями сновали маленькие дети в национальной одежде и раздавали всем конфеты. Каждый гость разворачивал фантик и читал написанное там пожелание: здоровья, удачи, счастья, любви, в общем, всего того, что желают друг другу люди во всем мире, несмотря на национальность, возраст и вероисповедание. Аня не сразу обратила внимание, что конфетка ей досталась, отличная от других и по размеру и по цвету фантика. Она развернула ее скорее по инерции, чем от желания полакомиться. На фантике был написан текст на английском языке:

«Дорогая Аня, мне очень надо с тобой поговорить. Я буду ждать тебя у себя дома сегодня ближе к ночи. Приходи обязательно, у меня жуткие опасения по поводу жизни любимого мужчины! И никому не говори, что я тебя пригласила! Кристина-стилист».