Кто был этот человек? Это был не тот человек, который поклялся отомстить Travelers7 после того, как они убили мою мать. Это был не тот человек, который отомстил с ужасающей жестокостью. Это был не тот человек, который отказался уйти.

— Ты серьезно?

— Мертвый. — Он закончил борьбу.

Я покачал головой, отмахиваясь от него, пока шел к своему байку. Может, отец и сдался, но я — нет.

Поездка в Клифтон Фордж была быстрой. Я позволил реву двигателя, ветру, хлещущему меня по лицу, и стуку шин по асфальту впитать в себя часть моего разочарования в папе. Когда я выехал на Центральную авеню, я не стал поворачивать домой или в гараж. Я продолжал ехать прямо, направляясь в тихий район, где жила Брайс.

Она умела смотреть на вещи свежим взглядом — другими глазами — и я хотел узнать ее мнение о моей встрече с Воинами.

Когда я подъехал, она была на кухне. Я увидел ее через большое окно над раковиной. Я позвонил в дверь и провел рукой по волосам, когда ее шаги приблизились ко мне.

На ее лице не было удивления, когда она открыла дверь. — Опять ты? Это станет регулярным?

Запах из кухни доносился снаружи, и я посмотрел мимо нее. — Что ты готовишь?

— Жаркое. Оно весь день в Crock-Pot.

Я ничего не ел с завтрака, и мой желудок урчал. Громко.

Она сжалилась надо мной, открыла дверь шире и отошла в сторону. — Заходи. Пиво в холодильнике.

Я скинул ботинки и последовал за ней на кухню. Схватив пиво, я открутил крышку, затем встал за Брайс у плиты, заглядывая ей через плечо. — Картофельное пюре?

— Надеюсь, ты любишь соленую подливку. — Она взбивала ее в кастрюле. — Я готовлю только соленую подливку.

— Ты не услышишь от меня жалоб. — Я поцеловал ее в плечо, наслаждаясь дрожью, пробежавшей по ее позвоночнику. Прошлой ночью мы повеселились, изучая нежные места друг друга. Это было одно из ее.

Брайс повернулась к плите, провела рукой по моим грудным мышцам и провела большим пальцем по соску. Я усмехнулся. И это был один из моих.

Мой желудок снова заурчал, настаивая на том, что сначала нужно поужинать. Вчера вечером мы ели энчиладас около полуночи. Но сегодня, даже несмотря на то, что я хотел ее обнаженной, я был слишком голоден, чтобы показать хоть что-то приличное.

— Тарелки в шкафу рядом с холодильником. Столовое серебро — в том ящике. — Она указала на тот, что стоял рядом с раковиной. — Мы будем есть на острове.

— Окей. — Я расставил посуду, когда она закончила готовить, и набрал полную тарелку. Откусив первый кусочек, я чуть не кончил в свои джинсы. Это было не лучше, чем ее энчиладас, но точно не хуже. — Черт, как вкусно.

— Рада, что ты одобряешь.

— Продолжай кормить меня такой едой, и я никогда не уйду.

— Тогда считай, что это твоя последняя трапеза. — Она ухмыльнулась. — Что ты здесь делаешь?

— Мы с папой сегодня встречались с Воинами.

— Встретились? — Ее вилка застыла в воздухе. — Что случилось?

— Их президент заверил нас, что это не они. Он привел с собой пятерых парней, которые ушли от Цыган к Воинам. Они дали слово, что не имеют к этому никакого отношения. Я склонен им верить. Тем не менее, это мог быть кто-то, действующий самостоятельно, но пока мы не поймаем этого парня, никто не признается.

— Интересно. — Она покрутила вилкой в воздухе, размышляя над этим. — И что теперь?

Я пожал плечами. — Я не знаю. Вот почему я здесь. Что ты думаешь?

— Хм. — Она откусила еще кусочек, размышляя, пока жевала. — Если у тебя нет зацепки, кто может подставить Дрейвена, тогда, я думаю, нам стоит продолжить поиски Амины. По крайней мере, выяснить, почему она была здесь, в Клифтон Фордж. Это может дать нам подсказку, кто мог знать, что она в городе. Это может сузить круг возможных вариантов.

— Кроме того, я думаю, что парень, который убил ее, следил за твоим отцом. Ждал возможности подставить его.

— Верно. Но не кажется ли тебе, что то, как ее убили, было чем-то личным? Я имею в виду, ей нанесли семь ножевых ранений. Как будто он знал ее.

— Возможно. Или, может быть, это должно было казаться личным, поскольку должно было выглядеть так, будто отец сделал это после того, как они занимались сексом. — Все еще не то, что мне нравилось представлять.

— Тоже верно. Но если у тебя нет никаких зацепок о том, кто может быть нацелен на твоего отца, тогда у нас нет другого варианта, кроме как искать жертву.

— Да. Думаю, стоит попробовать. — Я зачерпнул кусочек картофеля с подливкой — как раз то, что надо.

Если мы не найдем улик, доказывающих невиновность отца, то, покопавшись в жизни Амины, я, по крайней мере, смогу получить больше информации о ее отношениях с мамой.

Потому что поверхностный ответ отца не выдержит критики. Мама была человеком, который втягивает других в свою жизнь. Она бы не позволила лучшей подруге уйти. Что-то должно было случиться, и что бы это ни было, папа не говорил.

— Что-нибудь еще? — спросила Брайс.

Вероятно, это был тот самый момент, когда я должен был рассказать ей о той фотографии в ежегоднике. Я должен был признаться, что украл ее и забрал, пока она не заметила, но это означало бы ссору. Сегодня у меня не было сил сражаться с Брайс. Не тогда, когда она победит.

Поэтому я запихнул в рот еще один кусочек и чертовски надеялся, что она не узнает раньше, чем я ей скажу. — Нет. Это действительно вкусно.

— Ты уже говорил это. — Она улыбнулась.

— Стоит повторить. Я не очень люблю готовить. Никогда не учился. Мама любила готовить для нас, а после ее смерти папа не занял ее место на кухне. Мы много ели вне дома, и Нику это надоело, поэтому он сам себя научил. У него получилось неплохо. Когда он закончил школу и переехал, мы с папой вернулись к еде вне дома.

— Я научилась готовить у мамы. Ты с ней знаком? — Когда я покачал головой, она сказала: — Я не удивлена. У вас разные круги. Она больше любит Bunko в пятницу вечером, чем пиво в The Betsy.

Я усмехнулся, уничтожая остатки еды. — Спасибо за ужин. Еще раз.

— Не за что.

Мы оба одновременно встали, чтобы взять свои тарелки, но я остановил ее и взял свою из ее рук. — Я помою посуду.