И вся компания стала совещаться, преодолевая языковые барьеры и более существенные разногласия. В итоге, в частности, было решено, что свадьба Жаргала должна стать таким же достоянием общественности, как и остальные события из его жизни.

— Ты — медийная персона, — говорила Филис, — Людей во всём мире интересуют все статьи и видео с твоим участием. Им интересна вся твоя жизнь.

— Но я не заботился об этом и ничего для этого специально не делал, — бурчал в ответ Жаргал, — Журналисты сами интересовались мной, а я просто старался, чтобы они мешали мне как можно меньше. А сейчас я, словно какой-то монарх, должен делать что-то специально, напоказ.

Но в итоге большинство обсуждающих победило и на следующий день Жаргал уехал в город — заказать ювелирные украшения для Филис и оповестить чиновников о том, что собирается жениться на иностранке. И иномирянке, заодно, хотя этот момент бюрократическую машину интересовал меньше всего. Потом, покривившись, как от аньса (монгольской клюквы) во рту, Жаргал позвонил тому тележурналисту, который участвовал в экспедиции за кладом Даян-хана и сообщил о дате и месте своей помолвки и свадебного торжества.

А за это время Хуагчин взялась спешно готовить к свадьбе невесту. Для Филис были заказаны два наряда — одно обычное белое платье, для регистрации брака в столичном ЗАГСе, и национальный монгольский наряд для праздника "на земле". Под приглядом Октая неподалёку была установлена заказанная и оплаченная Жаргалом просторная вип-юрта с санузлом.

— Наполнять дом основной мебелью принято родителям невесты, — блеснула Филис познаниями, — А поскольку у меня родителей нет, то я приобрету нужную мебель сама.

— А у тебя хватит денег? — любопытно поинтересовалась Хуагчин.

— Да, я женщина состоятельная, у меня свой бизнес в России, — не без затаённой гордости призналась Филис.

А когда она рассказала, что это за бизнес, уважение к ней со стороны жены Октая достигло потолка юрты. В самом высоком его месте, над очагом.

В конечном итоге и помолвка, и свадьба Жаргала и Филис состоялись по правилам, представляющим из себя сборную солянку всех культур, знакомым молодожёнам. Или вообще порой незнакомым никому, что наблюдателями, конечно же, приписывалось влиянию иного мира.

Сначала Жаргал, встав на одно колено, преподнёс Филис коробочку, в которой оказалось колье из драгоценных камешков, и она с радостью, под вспышки фотокамер, ответила согласием на брак.

— Ну как я могу отказаться выйти замуж за такого славного, красивого и богатого мужчину? — счастливо рассмеялась она.

Потом невеста переоделась в белое платье, и они в сопровождении большого кортежа родственников, знакомых, журналистов и ещё непонятно каких людей, поехали на наряженных лентами и цветами машинах в Улан-Батор, на регистрацию брака. Там молодожёны и гости выслушали заповедь надувшегося от гордости дежурного депутата о семейных ценностях и необходимости их сбережения, получили благословение ламы и поехали назад, праздновать. Юрта Октая сделалась условным домом жениха, а новая поставленная юрта — условным домом невесты, и присутствующие "сыграли" несколько традиционных сцен монгольской свадьбы.

Филис, обряженная в богатый национальный наряд, поняла одно: монгольская невеста — не действующее лицо свадьбы, а её украшение. Ну а как можно что-то делать, будучи обряженной в суйх — длиннющие, по грудь, серьги, даригану — головной убор с высокой "башней", увенчанной красивым драгоценным камнем, платье с рукавами, свисающими далеко за пределами кистей рук, и прочие предметы, затрудняющие движение?

— Ты — знатная девушка, леди, и тебе необходимо подчеркнуть это длиной рукавов, — учила её Хуагчин, помогая одеваться.

Всё остальное время свадьбы Филис так и слушалась советов жены Октая. Куда встать и куда пойти, в основном. Но довелось ей и самостоятельно готовить чай для гостей, показывая при этом чудеса ловкости в придерживании правого рукава левой рукой. Эта символическая церемония означала, что вот теперь Филис в глазах всего цивилизованного мира стала замужней женщиной.

Жаргал тоже был обряжен в соответствующий наряд, и нарезал баранину правильными ломтями, чтобы считаться мужем. Филис догадывалась — судя по его важному и как бы закаменелому лицу, счастливый жених ждал того же, чего и счастливая невеста — возможности переодеться в нечто более привычное и удобное. А в идеале — ещё и остаться наедине друг с другом. Это приносило умиротворение и готовность вытерпеть столько свадьбы, сколько потребуется. "Когда наши дети будут жаловаться на жизненные трудности, я буду показывать им видео нашей с отцом брачной церемонии. И они устыдятся" — мысленно улыбалась Филис.

Празднество закончилось только к обеду следующего дня.

— Не понимаю, для чего нам было это, — ворчливо задал Жаргал вопрос, который, по всей видимости, мучил его всё время церемонии, — Разве я политик? Разве я другая знаменитость, зарабатывающая на своей известности?

— В этом мире, там где мы живём, нет аристократии. Но правящие люди есть, хоть они и называются по-другому и занимаются разными делами, — отвечала Филис, помогая мужу снимать облачение и прибирать юрту после ухода всех гостей, — Твоё слово, Жаргал, весит очень много в твоей стране и слышно даже в других странах. Хочешь ты или нет, но ты — один из тех, кто правит умами, а значит, должен показывать людям, что и как нужно делать. Своей свадьбой ты показал, что тебе дороги народные традиции. То есть по сути, ты — аристократ этого мира. Тем более, как я поняла, ты и дальше собираешься заботиться о людях твоей страны, о монгольских скотоводах. Так делают аристократы. И я так воспитана.

— Я не буду приглашать журналистов на каждый свой чих, — упрямо сказал Жаргал.

— Конечно нет, — ласково ответила ему Филис, — если хочешь, считай, что такая свадьба была устроена только ради меня.

— Так оно и есть, — согласился Жаргал, успокаиваясь, — Иди сюда. У нас осталось мало дней до отъезда в Россию, хочу провести их только со своей женой.

— Ты так сказал, словно собираешься ехать со мной, — сказала Филис, присаживаясь к нему на колени.

— Конечно собираюсь. Одну я тебя теперь никуда не отпущу.

Остаток законного тридцатидневного пребывания Филис в Монголии молодожёны полностью посвятили друг другу.

— Ты напоминаешь сытого ирбиса, — хитро подмигнул Жаргалу Октай при встрече.

— Этот ирбис голодал двести лет, прежде чем насыщаться, — хохотнул тот.

К неожиданности Филис, в московском аэропорту их встречали. Группа была не то чтобы большой, но активно машущей руками и прыгающим плакатиком с надписью на монгольском языке. Конечно, вездесущие журналисты тоже присутствовали.

— Оказывается, у тебя в России тоже есть фанаты, — сказала Филис.

Но ввиду непонимания Жаргалом ни русского, ни английского языка, он ограничился лишь кивком в сторону встречающих. Отвечать на несколько вопросов журналистов пришлось Филис. Она поблагодарила людей за тёплую встречу и за поздравление с законным браком. Нет, Жаргал приехал не насовсем, а только чтобы сопроводить свою жену. Нет, она не собирается отказываться от российского гражданства, ведь тут у неё друзья и бизнес. Но жить постоянно она теперь будет с мужем, в Монголии. Да, это правда, они с ним действительно оба жили в другом мире, хотя и не были там знакомы. Нет, открыть туда дверь они не могут, поэтому никакого практического интереса этот факт ни для кого здесь не представляет. "Отстаньте, нам ещё лететь в другой город" — это я сказала по-плиссандрийски фразу "Мы очень рады нашей встрече с вами".