Здесь поработал Гиммлер, который представил полиции сведения о том, что Фрич несколько лет назад имел гомосексуальную связь. На самом деле полицейские перепутали Фрича с другим человеком с похожей фамилией — ротмистром Фришем, чья вилла располагалась неподалеку от виллы Фрича. Тем не менее, хотя офицерский суд чести под председательством Геринга и оправдал Фрича, тот так и не взял обратно своего прошения об отставке, поданного накануне «суда чести».

Вот что свидетельствует фон Белов по поводу дела Фрича:

«В ночь с 26 на 27 января Гитлер под сильнейшим влиянием Бломберга и Геринга принял свое решение. Прежде всего, не дожидаясь результатов расследования по делу Фрича, он приказал немедленно найти нового главнокомандующего сухопутными войсками. Фюрер захотел воспользоваться случаем, чтобы избавиться от Фрича. Второй обескураживающей неожиданностью стало появление в имперской канцелярии Кейтеля в штатском. Затем мы с величайшим удивлением услышали, что Гитлер не желает назначать Бломбергу никакого преемника и принимает его функции на себя, а Кейтеля назначает начальником собственного штаба в ранге имперского министра с титулом «начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта».

Гитлер знал, что Геринг только и ждал, как бы стать преемником Бломберга. Боденшатц дал мне указание походатайствовать перед фюрером за назначение на пост Верховного главнокомандующего вермахта Геринга. Гитлер же в ответ совершенно ясно возразил мне: Геринг для этого не годится. Он ничего не смыслит в военной технике, он далек от элементарных задач руководства вермахтом. У него и без того есть огромное дело — че-тырехлетнйй план, да к тому же он еще и командует люфтваффе. А передачи командования кому-нибудь другому, скажем Мильху, он никогда не допустит.

Такое же предложение насчет Геринга и с таким же отрицательным результатом сделал Гитлеру и Бломберг. Серьезность проблемы его преемника заключалось в том, что не было альтернативы. Не потому, что Гитлер не смог найти в сухопутных войсках генерала, подходящего на пост Верховного главнокомандующего вермахтом, а потому, что Геринг дал понять: будучи главнокомандующим люфтваффе, он никакому армейскому генералу как главе всех вооруженных сил подчиняться не станет; фюрер не должен ждать от него этого. Возможно, тем самым Геринг хотел навязать свое назначение преемником Бломберга. Таким образом, Гитлер оказался в весьма трудном положении и должен был радоваться тому, что в беседе с Бломбергом выход все же был найден. Не стремление Гитлера к расширению своих командных полномочий, а требование Геринга о предоставлении ему еще большей власти — вот что было причиной, по которой фюрер принял решение самому стать преемником Бломберга. Имей Гитлер намерение по собственной инициативе устранить Бломберга и Фрича, нашлись бы более элегантные средства и пути осуществить это без скандальных историй».

4 февраля 1938 года Гитлер объявил себя Верховным главнокомандующим, а пост военного министра упразднил, объединив его с постом главнокомандующего. Геринг же был произведен в фельдмаршалы и стал, таким образом, старшим из всех офицеров рейха (в генерал-полковники его произвели еще в 1937 году).

Николаус фон Белов свидетельствует, что тогда Геринг держал себя как второе после Гитлера лицо и в государстве, и в партии, и в вермахте, хорошо давая окружающим это почувствовать:

«Прибытие Геринга дало о себе знать уже издалека. С улицы послышались громкие возгласы «Хайль!», затем команды, звуки останавливающихся у портала автомашин и щелканье каблуков эсэсовской охраны. Все присутствующие вытянули руку вперед в знак «германского приветствия». Сам же он (это я потом мог наблюдать часто) отвечал на приветствия довольно развязно, почти никому не подавая руки, будь то даже имперский министр или рейхсляйтер партии».

В то же время Геринг сознавал, что главнокомандующим вермахтом Гитлер его делать не собирается. 26 января 1938 года Йодль записал в дневнике:

«У фюрера нет намерения сделать Геринга военным министром рейха».

С Гитлером Геринг, как и Гиммлер, Гесс, Борман и Геббельс, особенно часто встречался в его резиденции в Берхтесгадене и в ставке в Восточной Пруссии. После обеда они прогуливались по окрестностям и разговаривали. Порой беседы с Герингом продолжались по три часа. С ним Гитлер проводил больше времени, чем с другими соратниками, считая его своим самым близким другом. Для Геринга не существовало запретных тем. По свидетельству фон Белова, и Гитлер «обсуждал с Герингом все тревожившие его проблемы, будь то вопросы политики или события внутри вермахта и партии. При этом большую роль играли вопросы персонального характера. Гитлер всегда прислушивался к мнению Геринга, для которого, в свою очередь, мнение фюрера и его любое высказывание служили направляющей нитью.

В своей критике руководства сухопутных войск оба они придерживались одинаковой точки зрения. Она состояла в следующем. Военно-морской флот и люфтваффе национал-социалистическое государство и его руководящую роль признали. Генералы же сухопутных войск, за редким исключением, воспринимались ими как нечто инородное, а тех из них, кто все-таки выступал за это государство и его руководящую роль, сами же они упрекали в «бесхарактерности».

Особая близость Гитлера и Геринга, по мнению окружающих, возникла в том числе и из-за различия их характеров. Так, фон Белов отмечает, что «экспромтом (к чему особенно имел склонность бывший летчик-истребитель Геринг) Гитлер никакого решения принять не может. Я пришел к выводу, что эта противоположность характеров и есть причина их близкой доверительности и сотрудничества еще со «времен борьбы». Гитлер нуждался в Геринге для принятия своих решений. Как часто я слышал от него перед важными решениями: «Об этом я должен сначала переговорить с Герингом» или «А что говорит насчет этого Геринг?».

Поэтому во время кризиса Бломберг — Фрич у нас часто складывалось впечатление, словно правит Геринг, а не Гитлер. Геринг с его способностью быстро схватывать и молниеносной реакцией оказывал влияние на его действия. В том, что при этом Геринг преследовал и свои собственные цели, сомнений нет. Сам по себе, без влияния своих партийных советчиков, Гитлер, по здравом размышлении, возможно, принимал бы решения другие. Этому препятствовал Геринг…

Наибольшую пользу для усиления своих властных позиций извлек из ошибок обеих сторон Геринг. В лице Бломберга пал его последний соперник в борьбе за благорасположение фюрера».

Кессельринг же полагает, что Геринг не имел никакого отношения к увольнению Бломберга и Фрича:

«Мне казалось невероятным, чтобы Гитлер или Геринг могли намеренно подвергнуть такого уважаемого генерала, как Фрич, столь недопустимому унижению. Когда впоследствии Геринг рассказывал мне о том, как он разоблачил доносчика и как был рад тому, что сделал это, в глазах у него-читалось удовлетворение. У