— Да нет там никаких отпечатков, — отмахнулся Максим, — они просто ошиблись.

— Надо же! Провернуть убийство, и так лохануться. Трудно поверить.

— И все-таки, это правда. Пистолет скорее всего наш, а вот отпечатков на нем точно нет. Вернее они есть, но не сестры.

— Тогда и переживать нечего. Давайте, наконец, ужинать, а то я просто от запахов с ума сойду.

Я посмотрела на еду, и мне стало нехорошо. Может, от волнения или еще почему то, но есть совершенно не хотелось. Немного кружилась голова. Я извинилась и пошла в свою спальню. Мне становилось все хуже и хуже. Тело охватила такая слабость, что я даже не пошла проводить Максима и Павла, когда они уезжали. Перед сном в спальню заглянула Клара. Увидев синие круги у меня под глазами, экономка встревожилась.

— Лилиана, ты плохо выглядишь, может быть вызвать Цезаря Илларионовича?

— Не надо. Я просто зверски устала за эти дни, мне нужно хорошенько выспаться, отдохнуть, и все само придет в норму.

Клара вышла, а я подумала о докторе. Если бы он еще там, в Хургаде хорошенько осмотрел меня, то всего этого спектакля могло и не случиться. Семейный врач не мог не знать, что Лили перенесла операцию аппендицита. Сейчас я бы спокойно попивала чай на своей собственной кухне, а не готовилась к похоронам чужого мужа. Мои мысли переключились на «брата». Его жизнь тоже никогда бы не пересеклась с моей, сердце не начинало бы так бешено колотиться при одном только упоминании имени — Максим. Я могла бы прожить до ста лет и не испытать такого урагана страстей. Хотя бы ради этого стоило ввязаться в подобную авантюру. Наверное, какие то высшие силы послали меня в Египет, чтобы я смогла отомстить за смерть сестры… Сон навалился тяжелой мутной пеленой. Пробуждение тоже оказалось не из приятных. В целом у меня ничего не болело, но голова казалась налитой свинцом, руки и ноги тоже вели себя, будто чужие. Возможно, за время всех этих передряг я просто-напросто простудилась или подхватила какую-нибудь инфекцию. Вспомнив о похоронах Константина, я приказала себе встать. Сегодня не самое лучшее время для того, чтобы валяться в постели.

На вешалке я увидела приготовленное заботливой Кларой черное платье и шляпку с вуалью. Черные чулки и изящные туфельки дополняли этот элегантный наряд. Глянув на себя в зеркало, я порадовалась, что лицо мое будет скрыто за узорчатой сеткой. Вчера я настаивала на вуали просто потому, что боялась расслабиться и выдать отсутствие скорби в глазах, а сегодня она поможет мне спрятать эти ужасные круги под глазами и зеленоватый оттенок кожи. Черный наряд еще больше подчеркнул неестественную бледность лица. Сегодня же, после церемонии необходимо показаться врачу. Не Цезарю Илларионовичу, конечно. Думаю, Макс сможет найти мне подходящего доктора. Покачиваясь на высоченных каблуках, я осторожно спустилась в холл. Клара, тоже одетая в черное, предложила мне завтрак. От одной мысли о еде мне стало не по себе.

— Наверное, я заболела. Тошнит, знобит, качает. Мерзкие ощущения. Хорошо, что ты тоже едешь на панихиду, боюсь, своими силами мне не справиться.

— Сказать Игорю, чтобы подавал машину?

— Минут через двадцать.

Я вышла в сад и опустилась в шезлонг, вдыхая чистый влажный воздух. Мне хотелось закрыть глаза и открыть их, когда этот день уже закончится. Я вообще похороны не обожаю, а в данном случае они вообще обещали стать тяжелым испытанием. Да еще, как на зло, здоровье подкачало. Надеюсь, хоть Елена будет сегодня держать себя в приличных рамках. Публичные скандалы я никогда не любила… Из задумчивости меня вывел голос Клары, она сообщила, что Игорь подготовил машину и ждет дальнейших распоряжений. Опираясь на руку экономки, я проследовала к воротам.

Дорога до похоронного бюро показалась мне пыткой. Меня укачивало и мутило. Клара то и дело встревожено поглядывала в мою сторону. Взяв себя в руки, я дала себе слово не расклеиваться и достойно пережить этот нелегкий день.

Около похоронного бюро было настоящее столпотворение. Я не ожидала, что наша семья так много значит в жизни города. Множество дорогих машин, мужчин в черных костюмах в окружении телохранителей, поразили мое воображение. То тут, то там мелькали микрофоны журналистов. Завидев нашу машину, они шумной стайкой порхнули к ней.

Игорь открыл мне дверку и помог выйти. Вокруг защелкали глазки фотоаппаратов. Я поспешно опустила вуаль. Не хватало еще появиться на страницах газет с таким ужасающим лицом. Со всех сторон ко мне тянулись микрофоны. Журналисты, стараясь перекричать друг друга, задавали нелепейшие вопросы:

— Лилиана Владимировна, что Вы почувствовали, когда узнали, что Ваш муж убит?

— Каким он был человеком?

— Как Вы думаете, это криминальные разборки или передел собственности?

— Что Вы собираетесь предпринять для разоблачения убийцы?

— Лилиана Владимировна, допускаете ли Вы, что это один из Ваших поклонников таким способом пытался освободить путь к Вашему сердцу?

— Кто унаследует огромное состояние Образцова?

От этого гомона и круговорота лиц перед глазами мне стало совсем худо. Заметив это, Игорь оттер журналистов и начал прокладывать дорогу к дверям. Ему на помощь бросились охранники Макса. Почти волоком Кларе удалось дотащить меня до зала, где стоял гроб. Все помещение утопало в цветах. Вдоль стен рядами стояли венки от друзей, родственников, коллег и партнеров по бизнесу. Среди них были цветы и от нас с Максом, об этом позаботилась экономка. Возле гроба, ссутулившись, на стуле сидела Елена Леонидовна. По моему, она была единственным в этом зале человеком искренне скорбевшим по покойному. Остальные делали печальные лица и в полголоса обсуждали бытовые и рабочие проблемы. Два стула рядом с Еленой пустовали. Насколько я поняла, они предназначались для нас с Максом. Усадив меня, Клара встала позади моего стула, готовая в любой момент прийти на подмогу. В душном зале я начала опасаться, что мне действительно может потребоваться посторонняя помощь. Золовка глянула на меня с ненавистью, но от комментариев, слава богу, воздержалась. Потянулась бесконечная череда соболезнований. Совершенно чужие люди призывали меня держаться, не падать духом, искать в себе силы жить дальше. Всю эту кавалькаду людей и печальных лиц я сквозь свою вуаль видела, как в тумане. Автоматически кивала, пожимала руки, подставляла щеку для поцелуев. Вскоре я почувствовала, что место рядом со мной занято. Повернувшись, я с облегчением увидела Максима в черном костюме. Он взял мою руку и крепко сжал.

— Ты не слишком то в роль несчастной вдовы вживайся. Сама выглядишь, как покойница. Не стоит так утруждаться, почти все в зале, кроме разве что иностранцев, знают о ваших отношениях. — Делая вид, что утешает, шепнул мне на ухо «брат». — Хотя и границы переходить не следует. Этот придурок Артур так пожирает тебя глазами, что становится просто неприлично. Надо сказать Павлу, пусть выведет его из зала.

— Оставь. Он не ко мне, а к Елене пришел.

— Шутишь?

— Артур, говорят, уже давно ее бойфренд.