Листва на деревьях в скверике казалась свежей, будто бы вымытой. В лужах, оставшихся после ночного дождика, отражалось высокое голубое небо. Все вокруг выглядело нарядным, праздничным, даже серые типовой застройки дома.

В такие минуты кажется, что вовсе нет в мире ни зла, ни зависти, ни обмана…

— Сейчас вы увидите объект в движении, — голос серенького прозвучал столь неожиданно, что Солоник непроизвольно вздрогнул. — Видите, там, на углу, темно-зеленый «Опель-Фронтера»?

— Ну, вижу…

Ухоженная иномарка была щегольски обвешана хромированными противотуманными фарами.

— Минут через десять к нему подкатит еще один джип — «Гранд-Чероки». Это уже его автомобиль. Сибиряк выйдет из машины и скорей всего пересядет в «Опель». Следите внимательно, не отвлекайтесь.

Спустя минут десять к «Фронтере» действительно подкатила машина Липчанского. Правая задняя дверца открылась, и из «Чероки» вышел тот, кого Солонику предстояло ликвидировать.

Сибиряк словно сошел с собственной фотографии. В каждом своем движении он демонстрировал уверенность и одновременно вальяжность, своего рода светскость, что ли.

Киллер профессионально оценивал ситуацию. Охрана, по всей вероятности, оставалась в «Чероки». Что касается самого вора, то он вел себя на редкость свободно, а с точки зрения безопасности — неосмотрительно.

— На мой взгляд, его лучше всего ликвидировать где-нибудь на улице, тихо произнес серенький, не глядя на подопечного.

— Автомат?

— Пистолет-пулемет. С глушителем. Автомат — слишком громоздко.

Тем временем Сибиряк, открыв дверку «Фронтеры», сел в машину. Темно-зеленый джип медленно тронулся, а «Чероки» с охраной покатил следом.

Саша продолжал следить за машинами, но в этот самый момент Куратор, быстро взглянув куда-то в сторону, бросил:

— Там ваш друг, шадринский, вы наверняка должны его помнить. Остановился, смотрит… идет к нам. По-моему, он вас узнал. Нас не должны видеть вместе, я сейчас отойду вон туда, к киоску, а вы поговорите с ним немножко. На всякий случай возьмите номер его телефона. Скажите, что не против дальнейших контактов, пообещайте дать о себе знать. Если все-таки спросит, кто я, скажите, старый приятель из Кургана.

Поднявшись, Куратор двинулся в сторону газетного киоска.

Спустя несколько секунд Македонский услышал над ухом знакомый с хрипотцой голос:

— Братан — неужели ты? Вот кого уж никак не ожидал встретить!

Солоник поднял голову — перед ним, дружелюбно улыбаясь, стоял атлет в кожаной куртке — высокий, с квадратными плечами и неестественно бледным лицом.

Этот человек — бригадир шадринской группировки — был отлично знаком Солонику, который с подачи своих хозяев внедрился в эту группировку в качестве штатного киллера. По мнению структуры, стоявшей за этим внедрением, подобное давало ее подопечному отличное прикрытие в криминальном мире Москвы. Александр Македонский довольно удачно вжился в роль двойного агента, используя новое положение к собственной выгоде. Зачастую интересы его хозяев и шадринских полностью совпадали, как это было при ликвидации Бобона-Ваннера. В результате один и тот же заказ оплачивался дважды.

После скандального бегства Македонского из «Матросской тишины» ходили упорные слухи о причастности к его побегу шадринских. Слухи эти наверняка муссировались теми, кто в действительности организовал побег. На самом деле после июля 1995 года Солоник не общался с лидерами шадринской группировки, а сегодняшняя встреча, судя по всему, была тонко и грамотно подстроена Куратором…

Шадринский не в силах был сдержать своего восхищения беглецом, бесстрашно разгуливающим по Москве.

— А я смотрю — ты это или нет?

Саша скосил глаза в сторону киоска — серенький стоял всего в нескольких метрах, шелестел газетой, делая вид, что читает. По этой мелкой детали Солоник окончательно убедился: такие встречи, как эта, не происходят случайно.

— Ты что — неужели в Москве теперь? — не уставал удивляться шадринский. — Да мусора на ушах стоят, ищут тебя! Тут про тебя такие слухи ходят! — И недавний компаньон Македонского принялся взахлеб пересказывать то, что тому наверняка было известно.

— Извини, не могу с тобой тут долго находиться, — киллер поднялся, явно намереваясь уйти. — Оставь мне номер своего мобильного, позвоню…

Тот с готовностью полез за записной книжкой, черканул номер, вырвал листок и сунул его в руку Солоника.

— Не вопрос, звони! А то мы с пацанами уже волноваться начали — где ты, как, почему о себе знать не даешь?!

— Ты меня не видел ни в Москве, ни вообще… Позвоню через месяц, не раньше…

— Не вопрос, — шадринский выглядел слегка ошарашеным — то ли тем, что киллер, которого вовсю разыскивают, свободно разгуливает по Москве, то ли его прохладной интонацией. — Звони… Ты смотри, осторожней… Сам понимаешь!

Но Солоник уже не слушал его. Круто развернувшись, он двинулся к мужчине с газетой в руках, стоявшему у киоска.

План по ликвидации Сибиряка был продуман до малейших подробностей, и, казалось, ничто не сможет помешать его осуществлению.

Липчанский обитал в фешенебельной гостинице «Палас». Человек широкой души, он был любим всем персоналом: от дежурных администраторов до уборщиц. Несколько номеров, оплаченных Сибиряку неизвестной столичной фирмой, были превращены в настоящий офис, где вор принимал коллег и друзей.

Сибиряк периодически выезжал из «Паласа», и, по мнению Куратора, ликвидировать Липчанского удобней всего у подъезда отеля.

Солоник получил в распоряжение новые, безукоризненно исполненные документы на имя российского гражданина Сергея Потапова, темно-синюю «восьмерку» с форсированным двигателем и оружие для ликвидации — девятимиллиметровый пистолет-пулемет «Хеклер и Кох» с оптическим прицелом. «Гранд-Чероки» Сергея Сибиряка не был бронированным, а тридцать патронов из магазина мощного пистолета-пулемета и снайперские навыки киллера не должны были, по мнению Куратора, оставить жертве хоть какие-то шансы на спасение.

По плану в один прекрасный день следовало дождаться, когда постоялец выйдет из отеля, и прицельно выпустить в него и охрану весь рожок. После чего скрыться. Через несколько кварталов «восьмерку» и оружие надо было бросить, пересесть в другую машину, стоящую в проходном дворе, и уже на ней спокойно, не привлекая ничьего внимания, приехать в условленное место.

Оставалось лишь определиться с датой исполнения. Обычно пунктуальный и обязательный Куратор ничего конкретно не говорил: видимо, он сам ожидал указаний сверху.

На все вопросы Македонского он отвечал невнятно и неопределенно: продолжайте наблюдение, изучайте объект, вам это необходимо.

И киллер, пребывая в недоумении, продолжал тем не менее слежку…

Синяя «восьмерка» с тонированными стеклами и заляпанным грязью номером плавно свернула к обочине и остановилась неподалеку от подъезда отеля. Солоник, сидевший за рулем, не выключил двигатель. По его подсчетам через несколько минут из «Паласа» должен был выйти Сибиряк.