Эля недовольно посмотрела на мужа.

— Говорят, «честная» или «добросовестная».

— А почему Эльмира? Это же не совсем казахское имя.

— У меня старшую сестру зовут Гульмира. А у нас имена сестёр выбирают по созвучию. Так и получилось, что она Гульмира, а я Эльмира.

Я оставил эту тему, которая почему-то вызвала у Эли смущение, попросил Леонида сесть на диван и устроился, напротив.

Нужды в спешке не было, и я действовал обстоятельно. Мне нужно было полное доверие Леонида, но я уже понимал, что полностью владею ситуацией, а ощущение власти утвердилось в моём сознании, и это даёт возможность бесконтрольно воздействовать на мозг сидящего передо мной человека, что необходимо для достижения ожидаемого результата.

— Смотри на ладонь! — приказал я и поднёс ладонь к лицу Леонида. — Твои веки тяжелеют. Ты засыпаешь. Спать.

Мой голос приобрёл металлический оттенок. Я знал, что я сам, а больше выражение моего лица при этом меняется, приобретая совершенно другое, властное и вместе какое-то потустороннее выражение, что должно было привести Элю, которая сидела мышкой у окна, если не в ступор, то в замешательство от разительной во мне перемены. Но я не мог уже думать о чем-то отвлечённом, я был во власти другой, неведомой мне силы из пространства, от которой идёт поток энергии, открывающей совершенно иной канал восприятия.

Чтобы проверить, что Леонид погрузился в достаточно глубокий сон, я внушил:

— Твои ноги вросли в пол. Ты не можешь сдвинуть их с места. Встань. Теперь попробуй сделать шаг.

— Леонид попытался поднять ногу и наклонился вперёд. Это у него не получилось, и он чуть не упал. Я был к этому готов и удержал его.

— Сядь, — приказал я. — Расслабься. Сейчас тебе хорошо, и ты спокоен.

Голос мой звучал уверенно и жёстко.

— Переместись в то время, когда ты испугался за мать. Это неприятно… Что ты видишь?

Выражение лица Леонида изменилось. Его что-то тревожило, он заволновался, дыхание стало тяжелым, и он заговорил отрывисто:

— Отец запихивает вещи в чемодан… Мать подходит к нему, пытается что-то отнять… Он ее бьёт по лицу… она падает… он бьёт её ногами… я хочу помешать… хватаюсь за сапог… он отталкивает меня ногой, и я отлетаю в угол.

Леонид заплакал, тело хаотично задвигалось, будто он пытается освободиться от неприятного ощущения.

— Всё исчезло. Ты ничего не видишь, потому что ничего нет. Нет отца. Мать прижимает тебя к себе, гладит по голове и улыбается.

Лицо Леонида приобрело спокойное, умиротворённое выражение, губы раздвинулись в улыбке, и он даже произнёс: «мама».

— Я стираю в твоей памяти то, что тебя напугало. Этого больше нет и никогда не было. У тебя нет никакого заикания, потому что не было испуга и не было страха… На счёт три ты проснёшься. Раз. У тебя появляется ощущение лёгкости в теле. Ты чувствуешь прилив сил. Два. Сейчас ты проснёшься бодрым и с хорошим настроением. Три.

Леонид открыл глаза. На лице его плавала улыбка. Смотрел он на меня без робости, которая невольно бросалась в глаза, когда я с ним разговаривал до моего сеанса вчера и сегодня.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Хорошо, — бодро ответил Леонид.

— Ты в детстве чего-то пугался?

Я видел, что он меня не понял.

— Ну, был у тебя какой-нибудь страх… такой, чтобы ты сильно испугался? — повторил я.

— Ну, чего-то боялся, но такого, чтоб прямо страх, нет. Вроде, не было.

— Отец ссорился с матерью?

— Да, жили как кошка с собакой. В конце концов, он от нас ушел.

— А от чего ты стал заикаться? — спросил я.

Леонид задумался. Потом пожал плечами и сказал растерянно:

— Не знаю.

Эля, впечатлённая всем происходящим, потеряла дар речи. Она так и сидела на своём стуле у окна, а когда

+поняла, что Леонид не только не помнит свой страх из прошлого, но и непривычно бодр и энергичен, спросила:

— И что, он теперь не будет заикаться?

— Думаю, не будет, — пообещал я. — Мы устранили причину заикания… Но хорошо бы сеанс внушения закрепить. Давайте я приду в понедельник. У вас выходной, а я освобожусь после двух часов. Если вам удобно, в четыре могу быть у вас.

Эльмира стала благодарить меня за то, что я помог, и сделал то, что никто сделать не смог, и за то, что вообще взялся за это, как им казалось, безнадёжное дело, хотя Лёня мне посторонний человек, и я бы мог вообще не тратить на него своё время. Выходило это у неё как-то преувеличенно и подобострастно, и это неприятно действовало на меня и раздражало.

— Давайте подождём результатов, — сказал я сухо. — Ещё всякое может быть. С момента появления заикания у Леонида может измениться психика, а поэтому, чтобы заикание не вернулось, лучше лечение закрепить.

Времени еще не было четырёх, но я поспешил уйти, соврав, что должен на минуточку зайти к своему старому приятелю, посидел в каком-то сквере, побродил по центру города и в театр пришел один…

В понедельник в четыре часа я снова был у Леонида, но шел я теперь к нему и Эле с большой неохотой и про себя решил, что это в последний раз.

На этот раз я вместо гипноза ввел Леонида в то особое состояние, в которое не так давно вводил мать Ивана Карюка. Глубокая медитация позволяет получить ответы с подсознания, она же даёт возможность эффективно перепрограммировать разрушающие системы организма.

Сейчас мне важно было убедиться, насколько прочно заблокирован страх в памяти Леонида, что являлось основным фактором его излечения.

Эльмиру я попросил посидеть на кухне и не выходить, пока не разрешу.

— Это долго? — спросила Эля.

— Ну, часок, возможно, придётся посидеть.

Я заставил Леонида надеть свободную рубаху; спортивного костюма у него не было, и он надел старые шаровары, которые нашлись в их одежде, потом заставил лечь на диван. Эля, уже не выражая удивления к моей просьбе, зашторила окно, поставила, как я просил, будильник, но не удержалась и спросила, зачем всё это, и когда я объяснил, что это нужно для того, чтобы дневной свет не мешал погружению в нужное мне состояние, а будильник, чтобы настроиться на определённый ритм, ушла на кухню.

Все эти действия для непосвященного человека могут показаться надуманными, сходными с теми, которые применяют ворожеи и гадалки, но это они своим острым глазом подсмотрели некоторые манипуляции, необходимые настоящим экстрасенсам в их действительно результативной работе, а гадалкам нужны, чтобы просто наживаться, дурача людей…

В изменённом состоянии человека не нужно направлять и руководить им. Он сам