ДЖАРЕД

Фильмы про роботов-убийц… Не, серьезно, я не могу! Ха!

МАРИЯ

Лично для меня самое главное – то, что вы рассказывали историю не для себя, а для зрителей.

ДЖАРЕД

Да! Потому что это седьмое золотое правило Р.П. Мак-Уильяма!

МАРИЯ

Р.П. Мак-Уильяма? Того самого? Серьезно?

(Пожимает плечами.)

Просто продолжайте в том же духе, ладно?

ДЖАРЕД

Конечно!

Джаред в восторге. Его никто еще не хвалил.

АВТОМАТИЧЕСКИЙ АВТОБУС, 101-Е ШОССЕ, ВЕЧЕР

Сидя в салоне автоматического автобуса, Джаред достает «Колесо чувств».

ДЖАРЕД (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)

После первого занятия я испытал «ликование»! Я никогда еще не ликовал. Это было очень сильное чувство, и благодаря ему я даже не расстраивался из-за того, что еду на автоматическом автобусе.

Джаред смотрит в окно и восхищенно вздыхает.

Автоматический автобус сворачивает с шоссе в Эхо-парк.

Он поворачивает чуть быстрее, чем нужно.

* * *

Каждый вечер «Гордито» выдерживал наплыв именинников и, следовательно, космической незначимости. Когда связанный с этим спрос на столовые приборы падал до нуля, я делал перерыв и выходил на задний двор. Так я делал для того, чтобы как можно больше походить на человека. Ведь люди обожают отдыхать. Особенно на заднем дворе.

Однажды вечером, выйдя на задний двор, я увидел там Эмбер. К сожалению, она плакала, а ведь если речь идет о правилах вежливости, плачущие люди – это настоящее минное поле! Увы, Эмбер заметила меня раньше, чем я успел скрыться.

Поэтому я спросил у нее, что случилось.

Кстати, именно так нужно сделать, если вы натыкаетесь на плачущего человека.

Эмбер ответила, что я и так это знаю.

Нет, не знаю, возразил я.

Тогда Эмбер изложила свою проблему. Проблема заключалась в том, что Эмбер – недотепа.

Ха! Она была права. Я попросил у нее прощения и сказал, что да, действительно, я еще во время нашего первого знакомства понял, что она – недотепа. К несчастью, из-за этого она заплакала еще сильнее.

Кстати, я не шутил насчет того, что плачущие люди – это настоящее минное поле!

Я попытался развеселить Эмбер, рассказывая ей о том, что во многих фильмах недотепы крайне привлекательны. Правда, все персонажи фильма понимают это только ближе к концу фильма, но как только это происходит, недотепа неизменно обретает чудесного спутника на всю жизнь. Эмбер согласилась со мной в том, что это мило, но сказала, что недотепистость только осложняет ей жизнь. Все остальные официанты ужасно с ней обращаются и имеют на это полное право, ведь она – самая худшая официантка во всем заведении, черт побери!

Я поправил Эмбер и сказал, что на самом деле она – лучшая официантка во всем заведении. Эмбер мои слова озадачили, и она спросила, почему я так говорю. Я объяснил, что она – единственная официантка, которая не орет на меня на всю кухню из-за того, что у нас не хватает столовых приборов, в чем я все равно не виноват.

Услышав это, она перестала плакать.

Ха!

Я ловко маневрировал по знаменитому опасному минному полю с ядерными бомбами, которое представляет собой плачущий человек!

Это придало мне смелости, и я пошел дальше – сказал Эмбер, что мне нравятся ее янтарные волосы, и то, что ее имя означает «янтарь». Я добавил, что она, следовательно, является уморительно смешным ходячим каламбуром. Это ее рассмешило, и тогда я даже признался, что прислушиваюсь, не бьются ли где-нибудь тарелки – ведь мне приятно знать, что она рядом.

Тогда она снова заплакала, но, к счастью, и рассмеялась тоже.

Бум!

Ха!

Бум!

Ха!

10/10 плачущие люди воистину – настоящее минное поле с ядерными бомбами!

Затем Эмбер сказала, что ей стыдно, ведь она ничего про меня не знает. Я ответил, что знать, в общем, нечего: я типичный среднестатистический американец, который моет посуду в ресторане и живет в раздевалке у бассейна рядом с домом миссис Минасян. Ведь, в конце концов, у меня даже имя типичного среднестатистического американца – Брэд Смит! Но Эмбер все это не интересовало. Она попросила меня рассказать какую-нибудь историю из моего детства. К счастью, одна такая история у меня уже была!

Кстати, люди относятся к историям о детстве почти так же серьезно, как и к своим дням рождения!

Когда я рассказал свою историю, Эмбер заметила, что в ее детстве не было ничего столь увлекательного, как поиски пиратских сокровищ. Она, похоже, смутилась, и я ощутил сильное желание признаться в том, что на самом деле детство я провел в промышленном холодильнике в Детройте.

Но, разумеется, так я сказать не мог! Единственным человеком, которому я мог поведать любую тайну, был доктор Глунденстейн. Если любой другой человек, даже такой добрый, как Эмбер или Хулио, узнает, что я – беглый робот, он почти наверняка донесет на меня в Бюро роботехники. Тогда меня сожгут и к тому же проведут надо мной несколько неприятных экспериментов.

Эмбер поблагодарила меня за то, что я ее подбодрил, и сказала, что ей пора идти. Нужно дальше опрокидывать блюда на клиентов, ведь «доларес Гордито» сами себя не вычтут.

Ее слова меня озадачили: она словно намекала на то, что намеренно ведет себя как растяпа.

Я спросил у нее об этом, и она объяснила, что это сарказм.

Ха!

Кстати, когда Эмбер использовала сарказм, он, к моему удивлению, вовсе не показался мне отстоем.

Возможно, он даже был суперским!

Когда я смотрел ей вслед, во мне возникло новое чувство, которое было связано со «страстью» и «задумчивостью». Вернувшись в раздевалку у дома миссис Минасян, я перевернул свое «Колесо чувств» и обнаружил, что это «томление».

Возможно, я первый робот в мире, который испытал томление!

Чувства – это супер!

В тот же вечер я отправил доктору Глунденстейну открытку с изображением знака «Мир Голливуда». На ней я написал ему послание от имени «Брэда Райнерсона», выдуманного пациента, который отдыхает в Калифорнии.

Я даже сообщил ему, что мне помогло средство от вросших ногтей на ногах, которое он мне прописал.

Это непременно собьет с толку инспектора Райана Бриджеса, если открытка когда-либо попадет ему в руки.

Ведь мы, Брэды, страдаем от вросших ногтей ничуть не меньше всех остальных людей.

Мы, Брэды, поистине среднестатистические американцы.