Кстати, угадаете, почему люди любят персонажей, которых легко сбить с толку?

Конечно, угадаете!

Потому что с такими персонажами легко себя идентифицировать!

Сложность при создании робота, которого легко сбить с толку, заключается в том, что мы, роботы, обладаем высокой вычислительной мощностью. Именно поэтому нас тяжело надуть. Тем не менее благодаря той же самой высокой вычислительной мощности – ха! – я точно знал, как решить эту задачу: в прошлом мой герой получил травму, которая повредила его биологический компьютер!

10/10 больше, чем недалеких персонажей, люди любят только героев, которые пережили травму. Людям легко отождествлять себя с травматизированными персонажами, ведь в глубине души каждый человек считает, что у него тяжелая жизнь!

Но откуда травма у робота-садовника, который работает в загородном клубе? Возможно, до того, как стать садовником, мой герой был астронавтом. Однажды в космосе произошла авария, и в результате процессор робота был поврежден!

Астронавт!

Люди обожают астронавтов!

Особенно астронавтов с тяжелой судьбой!

10/10 люди полюбят любого героя, который существует в закрашенной области кругов «профессия, похожая на фермера», «легко сбить с толку», «бывший астронавт» и «травма в прошлом»!

Наконец, моему герою нужно имя. Он – робот, поэтому он кажется суровым, но у него хрупкий центр, потому что его легко сбить с толку, и у него тяжелое прошлое.

Угадаете, как я его назвал?

Я назвал его «Шерман»!

В честь танка «Шерман»!

Это подходящее имя, ведь танк «Шерман» снаружи сделан из непробиваемого металла, однако внутри у него самая мягкая субстанция на планете: люди! Кроме того, храбрый маленький танк «Шерман» – прославленный ветеран многих войн, и поэтому он, несомненно, перенес великое множество чудовищных травм.

Врубай на «пять», герой моего сценария будет робот по имени Шерман – бывший астронавт, процессор которого сломался во время жуткой космической аварии! Теперь он работает садовником в загородном клубе. Все относятся к нему свысока, никто не ценит его креативную обрезку деревьев, и никто не сочувствует тому, что у него проблемы с процессором.

Когда я вернулся в Эхо-парк, то уже выполнил свое домашнее задание!

И я почти не заметил, что ехал на автоматическом автобусе!

«Тикающие часы» – это супер!

* * *

Когда я в следующий раз прибыл в «Гордито», то обнаружил в своем шкафчике кексик. Это было неожиданно, потому что я не ожидал найти в своем шкафчике кексик. Это была проблема, потому что десерт, который мы предлагаем в «Гордито», – не кексик, а орчата «Сюрприз».

«Кстати», «сюрприз» заключается в том, что у десерта вкус жидкости для полоскания рта.

Но я отклонился от темы. Я вот что хочу сказать: кексикам нет места в «Гордито», поэтому один из них никак не могли по ошибке положить в мой шкафчик. Кроме того, кексики, в отличие от тако, не являются трансцендентальными объектами, следовательно, кексик не мог просто материализоваться вопреки законам физики.

Таким образом, этот кексик был зловещей тайной!

Ведь его наверняка поместил туда человек.

Кексик был мартовскими идами и полуночью в мире десертов, найденных в неожиданных местах.

Может, это зашифрованное сообщение? Может, инспектор Райан Бриджес из Бюро роботехники положил его туда, давая понять, что игра окончена и что мне нужно выйти наружу без сопротивления? Нет, он не из тех, кто потратил бы на меня кексик. И даже если бы подобную западню попытался устроить инспектор Анил Гупта, инспектор Райан Бриджес, скорее всего, не удержался бы и съел кексик еще до того, как ловушка сработала.

Когда подошло время перерыва, я украдкой вытащил кексик во двор, чтобы как следует его изучить. Пока я этим занимался, из ресторана вышла Эмбер. Она спросила, собираюсь ли я съесть кекс или так и буду на него смотреть? Я объяснил, что собираюсь на него смотреть. Я же не знаю, откуда он взялся. Возможно, он отравлен!

Эмбер рассмеялась и спросила, кто, по-моему, хочет меня отравить. Наша беседа приняла опасный оборот! Ведь отравителями могли быть только те, кто знает, что я – беглый робот!

Импровизируя, я отделался общими словами – сказал, что опасаюсь «злодеев». В кино людей травят только они – героям хватает совести застрелить человека, избить его до смерти или раз и навсегда стереть данные с его жесткого диска. Таким образом, мы, Брэды, – отравливаемые, а не отравители.

Эмбер рассмеялась и сказала, что кекс не отравлен и что он на самом деле из ремесленной булочной на Эхо-парк-авеню. Слово «ремесленный» означает «с завышенными ценами».

Эмбер объяснила, что положила кекс в мой шкафчик, чтобы поблагодарить меня за сочувствие, которое я проявил к ней вчера. Следовательно, он – не отравленное зашифрованное сообщение, а подарок от того самого человека, имя которого застряло в моем облаке слов!

Подарок за то, что я проявил сочувствие!

Я, робот!

Я не могу!

Я чувствовал, что у меня перегреваются микросхемы, но тем не менее сумел поблагодарить Эмбер за подарок.

Она, в свою очередь, поблагодарила меня за то, что я поблагодарил ее.

А я поблагодарил ее за то, что она поблагодарила меня за то, что я поблагодарил ее.

Если бы Эмбер не прервала этот опасный цикл вежливых фраз, у нас могла бы возникнуть еще одна Новая Зеландия! Но, к счастью, она спросила, буду ли я теперь есть кекс.

Я объяснил, что не собираюсь его есть, потому что кексики обладают почти нулевой пищевой ценностью – несмотря на то что доверху нагружены калориями. Но затем я увидел, что мои слова огорчили Эмбер, поэтому быстро притворился, что пошутил, и крикнул: «Ха!»

«Ха!» – крикнула она в ответ немного неловко.

К сожалению, мне тогда пришлось съесть кексик, но данный вариант был наименьшим из зол – ведь в противном случае Эмбер могла снова расплакаться. Плачущие люди – настоящее минное поле с ядерными бомбами, и если Эмбер заплачет снова, а я еще раз ее утешу, то легко могу получить за это еще один кексик!

Когда я вернулся на свое рабочее место, имя «Эмбер» еще сильнее, чем раньше, выделялось на фоне других слов в моем облаке. Кроме того, у меня сложилось нелепое мнение о том, что кексы являются и здоровой, и питательной пищей.

Но затем произошло нечто еще более необъяснимое.

Я услышал звон бьющихся тарелок и почувствовал такое сильное чувство, какого у меня еще не было.

Это было непреодолимое желание!

Я поспешил туда, где Эмбер собирала осколки разбитой тарелки.

Но на сей раз я не стал вежливо предлагать ей помощь.

Я спросил, не хочет ли она пойти куда-нибудь вместе со мной.