Рассказанное Алексом подействовало на Таю гораздо сильнее, чем он предполагал. Она взволновалась как самим фактом происшедшего, итог которого мог быть трагичным, так и тем, что через слюну больные животные заражают человека разными страшными болезнями, в первую очередь, бешенством, и уверенность Алекса в отсутствие на его теле укусов могла не до конца соответствовать действительности. Орудуя смоченными в антисептике тампонами, Тая просила Алекса не ходить более далеко в лес, и Алекс мычал в ответ что-то утвердительно-неопределённое, зная про себя, что не сможет безвылазно сидеть в четырёх стенах. Но пока никуда идти он не собирался: на него волнами накатывали приступы непреодолимой слабости.

Через силу поев, Алекс сказал, что хочет отдохнуть. Видимо, выглядел он не лучшим образом, потому что Тая тотчас согласилась и обеспокоенно спросила, не требуется ли ему ещё чего-нибудь? Нет, Алексу ничего не требовалось, он хотел только одного: побыстрей достичь кровати и лечь.

Едва забравшись под одеяло, он провалился в сон, вернее, в череду тяжёлых длинных снов, в которых появлялись и исчезали одичавшие собаки, Сургон, хозяин-«орангутанг», четырёхпалый человек в маске и какие-то другие люди и звери. В его снах не появлялась ни мама, ни Тая, но Таю он видел, изредка просыпаясь. Она поила его водой, которую он, кажется, просил, и один раз он проснулся, когда она выходила из комнаты.

В другой раз она возникла вместе с Сургоном, который, стоя в ногах лежащего, внимательно в него вглядывался, и лицо Сургона, провисающее с одной стороны, казалось Алексу пронзительно отталкивающим. Да и всё вокруг казалось ему таковым. Даже вид любимой Таи вызывал у него отторжение.

Что уж говорить про ветеринара Гызата, которого Алекс обнаружил однажды возле своей постели? Алекс лежал голым, а Гызат, шевеля лошадиными ноздрями, то ли обследовал, то ли обнюхивал его тело, особенно долго задерживаясь у области ран. Алекс очнулся только на минуту и вновь потерял сознание, но образ шевелящего ноздрями Гызата стал теперь для него непременным кошмаром тягучих сновидений. А может, появление ветеринара и было таким сновидением, и дать однозначный ответ по этому поводу Алекс бы затруднился.

И вдруг в какой-то момент, проснувшись, Алекс понял, что болел, а теперь выздоровел. Тягучие кошмары его испарились, будто утренняя мгла; озноба и жара, мучивших в беспамятстве, он в себе не замечал; и единственное физическое беспокойство ему доставляло, разве что, возникшее чувство голода. Откинув одеяло, Алекс встал, оделся и прошёлся по комнате. Недавней слабости как ни бывало. Отдохнувшее тело привычно просило разминки.

Что с ним произошло? Не являясь большим знатоком медицины, Алекс тем не менее понимал, что природа его болезни не была инфекционной, связанной с собаками – в противном случае, он бы, пожалуй, уже не поднялся. С ним случилось нечто такое, чего не случалось ранее и явилось, скорее всего, следствием не физической, а психологической причины. Видимо, он пережил состояние, называемое нервно-психическим стрессом. Последние дни оказались не просто насыщены, а запредельно перегружены переживаниями. Сам факт полёта через океан, в другой мир, уже являлся встряской для психики, но Алекс не мог даже представить себе, какой вал событий, среди которых были по-настоящему драматические, накроет его по приезду в Россию. Поэтому нервная система стала защищаться: она заставила организм отключиться от внешнего мира, впасть в продолжительный сон, с тем, чтобы выработать надлежащие способы защиты. И кажется, ей это удалось. Конечно, проснувшись, Алекс помнил и о совершённом убийстве, и о битве с собаками. Но теперь прошлое словно было отделено от него защитной плёнкой – завёрнуто в неё и отложено в сторону, а с ним осталось лишь желание действовать и во что бы то ни стало завершить начатое.

«Да, но какое сегодня число? – спохватился он. – Как долго продолжалась болезнь? И сколько времени осталось до дня равноденствия?»

Алекс вышел в коридор. За стенкой послышались торопливые шаги, и из своей комнаты появился Сургон, выражение лица которого несло печать крайнего беспокойства. Увидев Алекса в бодром здравии, Сургон просветлел.

– Вот и наш сонный богатырь проснулся! – сказал он громко.

– И готов съесть целое стадо, – отозвался Алекс.

На кухне стих стук посуды.

– Сказать Тае, чтобы принесла обед в комнату? – поинтересовался Сургон.

– Нет-нет, я поем на кухне, – поблагодарил Алекс. – Но сначала чуть разомнусь на свежем воздухе, разгоню кровь по мышцам.

– Отлично! – ещё более повеселел Сургон. – Смотри-ка, твой организм успешно справляется и с нервными перегрузками. Сказать по правде, если бы я переместился на тысячи километров в пространстве, а потом на тысячи лет во времени – на остров предков, то приходил бы в себя по крайней мере пару недель. А ты просто отоспался и выглядишь молодцом.

– И сколько я спал?

– Почти трое суток.

«День равноденствия послезавтра», – тут же мелькнуло в голове Алекса.

– Это правда, отоспался, – сказал он с облегчением.

– Алекс!

Тая вошла быстро, едва ли не бегом, принеся с собой домашние запахи готовящихся блюд. Она была в косынке и повязанном поверх одежды кухонном фартуке. Алексу стоило усилий, чтобы так же стремительно не броситься Тае навстречу. Ему захотелось обнять её и прижать к себе! Он уже ненавидел свою болезнь, исказившую, пусть кратковременно, дорогой для него образ.

– Как ты? – вглядывалась Тая в его лицо.

– Отлично, – искренне сказал Алекс.

– Ты очень меня напугал… Нас напугал, – поправилась она, покосившись на дядю.

– Да у него нервы крепче моих! – грохотал Сургон.

Алекс едва заметно кивнул Тае в сторону Сургона, пытаясь выяснить, знает ли тот что-либо из их разговоров? Тая так же незаметно покачала головой.

– Кстати, он говорит, что очень хочет есть, – сообщил Сургон.

– Сейчас всё будет на столе, – заторопилась Тая.

Тут Алекс подумал, что провалявшись в кровати трое суток, выглядит, пожалуй, не лучшим образом. Да и после неоднократного жара ему не мешало бы вымыться и переодеться.

– Я сначала приведу себя в порядок, – сказал он. – И если можно, немного разомнусь.

– Мы подождём, – с готовностью согласился Сургон. – А я пока разогрею и принесу тебе воды в банно-прачечное помещение.

– Не надо, я сам.

– Разреши уж хозяину проявить гостеприимство! Тем более мне тоже надо подвигаться. Все три дня, пока ты спал, я сидел за компьютером, писал роман.

– Сегодня даже на обед не вышел, – подтвердила Тая.

– Тут не до обеда! – сказал Сургон. – Дело идёт к финалу. И мой герой мне всё больше нравится. Ситуация, в которую он попал, завидной не назовёшь, но ему кажется, что выход будет найден.

– Так расскажи нам подробней за столом, – попросил Алекс.