и так верю, — Кир махнул рукой, изображения исчезли. — Фэб, что на самом деле происходит, а? Что это всё вообще может значить?

— Пока не знаю, — Фэб пожал плечами. — Догадки гения тебя не устраивают?

— Про некую божественную сущность? — уточнил Кир. Фэб кивнул. — Не-а. То есть как, не-а. Может быть, и да, но совсем не так, как это у гения получилось. Вот если мысленно убрать мировое господство с улучшением всего и вся, растопыренные пальцы, и всё прочее, в этой хреновине есть рациональное зерно.

— Вот и мне так кажется, — согласился Фэб. — В любом случае, кончай уже огрызаться на Саба, и попробуй принять его всё-таки. Мы, если ты не заметил, уже оказались в одной лодке. И деваться нам некуда.

— Вот тут согласен, не поспоришь, — вздохнул Кир. — Ладно, Фэбище, попробую как-нибудь. Просто я злюсь на него, сам понимаешь, почему.

— Если точнее, ты ревнуешь, — поправил Фэб. — Хотя повода он тебе уже ну никак не может дать теперь. При всем желании. И ты об этом отлично осведомлен.

— Господи… — простонал Кир сквозь зубы. — Ладно, хорошо, договорились! Забыли и проехали. Вытащу его сегодня пиво пить куда-нибудь. Или не пиво. Не знаю. Мир, дружба, жвачка, в общем. Договорились?

— Вот и хорошо, — покивал Фэб. — Правильное решение.

* * *

Труднее всего в эти дни пришлось Эри и Берте — потому что одно дело чего-то ждать, при этом хотя бы изображая видимость работы, а другое — слоняться от стены к стене в ничего не делании. К исходу первой декады обе женщины едва не взбунтовались: не было уже у них ни сил, ни терпения сидеть, сложа руки. Все возможные модели они давно просчитали, анализ построения Берта тоже закончила, все новые постановки сэртос, которые порекомендовала Рита, они пересмотрели, в Саприи четыре раза летали, одеждой закупились, продуктов заказали на месяц вперед, и… и делать опять стало нечего. Да еще и ожидание. И нервы. И дома либо вообще никого, либо кто-то уставший после дежурства спит.

— Вот что, мы на Озера улетаем на два дня, — сообщила Берта как-то за ужином все честной компании. Это был редкий вечер, когда вся семья собралась за одним столом. — Вы нас игнорируете, близко не подпускаете, поэтому извольте дать свободу двум домашним рабыням. Как идея?

— Идея хорошая, — одобрил Фэб. — Даже, я бы сказал, замечательная идея. Но только просьба: наденьте траур, и не отрубайте связь. Ладно?

— Предчувствуешь визит гения? — приподняла брови Берта. — И ты тоже?

— Видимо, да, — хмыкнул Фэб.

— Это началось после моего сна, — обреченно заметил Ит. — Интересно, если я спать перестану, вам всякая чушь тоже перестанет мерещиться?

— Причем сон-то был ни о чем, — добавил Скрипач. — Ну, подсмотрел чужой разговор, и что с того? Но нет, развели какую-то ересь.

— Ты про какой сон? — уточнил Ит. — Про тот, который общий, с поляной, или про тот, который я увидел в день, когда мы их достали?

— Про оба. Но в первую очередь про наш общий, с поляной, — пояснил Скрипач. — Он просто обязан появиться. Потому что он сто процентов туда пришел, а там больше никого нет.

— А может, они снова заснули? — резонно поинтересовался Ит. — Нет, ну может такое быть?

— Может, — подтвердила Берта. Подтвердила с одной целью — чтобы Скрипач с Итом, наконец, отвязались. — Мы завтра утром улетаем. Обе. В трауре.

— И с котом, — добавила Эри. — Шилда мы вам не оставим.

— Не знаю, есть ли смысл туда сейчас лететь, если честно. Не то чтобы я против, но… Купаться нельзя, холодно очень, — заметил Кир. — Чего вы там делать будете?

— Гулять. Любоваться природой. Жечь костры. Кидаться камнями в озеро, — принялась перечислять Берта. — Пить вино. Кир, мы на одну ночь всего лишь. Сутки, в общей сложности, и при хорошем раскладе. Здесь мы не нужны…

— Да я просто так спросил, — пожал плечами Кир. — Не сердись.

— Буду сердиться. Вы нас не пускаете, и…

— А потерпеть вы не можете, — съязвил Скрипач. — Бертик, ну правда. Но они хотя бы до приемлемого вида восстановятся, и как только, так сразу.

* * *

Берта на Синих Озерах, разумеется, бывала много раз, а вот для Эри это путешествие оказалось первым — до этого она и планету толком не видела, только Саприи, окрестности, небольшой отрезок побережья, и поляну с часовней. Берта, памятуя об этом, нарочно выбрала кружной маршрут, и вела машину медленно, неторопливо — ей захотелось показать Эри хотя бы кусочек планеты, пусть небольшой.

— Потом еще куда-нибудь слетаем, хочешь? — предложила она. — Здесь здорово.

— Да, здорово, — отозвалась Эри. — Я в считках видела.

— Нет, в считках — это не то, — покачала головой Берта. — Одно дело, когда чужими глазами видишь, другое — когда своими. Поверь мне, своими намного интереснее.

— Наверное, — Эри, сидевшая на соседнем кресле, рядом с Бертой, отвела глаза от окна, за котором тянулся сейчас уже ставший привычным пейзаж предгорья Эстена. — Бертик, я ужасно волнуюсь. Просто места себе не нахожу. Хорошо, что мы вдвоем улетели, — вдруг добавила она. — Мужики… они не понимают. Не смогут понять.

— Ну, Ит с рыжим еще как понимают, — возразила Берта. — Смотри, вон там, справа, сейчас будет детский поселок. Это который для мам с маленькими детьми. Пройдем рядом, над ним ходить запрещено.

— Забавно, — Эри без особого интереса глянула в указанном направлении. — Это которые до семи лет?

— Да нет, тут обычно лет до двух живут, — объяснила Берта. — Потом уже домой. Я там бывала… по делам. Сказать тебе по секрету, белой завистью позавидовала местным детям.

— Настолько хорошо?

— Настолько, и даже лучше.

Поселок остался позади, теперь катер шел над густым, темным хвойным лесом. Береговая полоса осталась справа, Берта поднимала машину выше, и уводила налево, в сторону гор. Большой пик они уже миновали, и сейчас катер подходил к обширному плато. Уже можно было различить обрыв немалой высоты, и красно-розовые скалы, на которых почти ничего не росло.

— Плато Роллонон, — пояснила