Охренеть! Вот она – третья сила в уравнении.

– Ты не сильно удивлен, – констатировал Арн.

– Удивлен, но за последние месяцы слишком много нового. Устал удивляться. И ваши беседы дали понять, что с этим городом не все так просто. Историю, рассказанную вами, я помню. Нигде, ни в одной книге нет данных, почему наши предки так долго после переселения не могли шагнуть в развитии и даже скатились в регресс.

– Молодец. Правильный вывод сделал.

– Да тут много ума не надо, – усмехнулся я.

– Что смешного?

– Вспомнил, рассказывали, что, когда приехали ученые и маги из Королевского университета, вы стремились показать им все ходы и выходы города. Представляю, какие ходы вы им показывали.

– Хм… – превозмогая боль, улыбнулся виконт. – Как ты говоришь, «прикольно было пудрить мозги». Но нам пока рано получать доступ к этим знаниям. Хранители пытались открыть его во времена расцвета Второй Империи, но помешала Смута. И единственный человек, сила которого могла открыть дверь в неведомое, сгинул во время бунта. – Лицо виконта стало отстраненно-грустным. – Как сгинуло и большинство хранителей. Я последний.

– Почему так случилось? – вырвалось у меня.

– Потому, Андрей, что доверить тайну можно, трудно найти человека, который сохранит ее. Приплюсуй к этому гражданскую войну, да и тварей. Хранители гибли, а заменить их было некем. Тем более что в то время не все и людьми-то оставались. Да я и не предполагал, что останусь последним хранителем. Моя дочь и… сын Верода готовились принять на себя мое бремя. К несчастью, они погибли…

– Простите, Арн. Это как-то связано с вашей тайной?

Сдается, виконт вспомнил те давние события. Я не посмел его прервать.

– Нет, это было связано с моей работой в Серой Страже. – Наши глаза встретились, и он протянул мне руку. – Возьми мой перстень. Сними его с руки!

Вздрогнув, я посмотрел на Арна, но он лишь ободряюще кивнул. Осторожно встал со стула, на котором сидел. Тело молнией пронзила боль, но разве это боль? Вот виконту сейчас больно, да еще и последними минутами жизни рискует. Я же могу загасить магию, удерживающую его на этом свете. Увидев ободряющий кивок, я решился: приблизившись и вытянув руки, снял с пальца перстень. Магическое покрывало чуть мигнуло, но тут же снова ярко засияло.

– В стене напротив двери картина. Видишь?

– Да, – ответил я, подходя к ней.

– В ее креплении тайник, вставишь перстень, заберешь оттуда мастер-ключ и дневники. Дневники обязательно прочти – там все наши изыскания и история хранителей. – Лицо Арна перекосилось от боли. – Под моей кроватью проход и лифт. Знаешь, что это?

– Знаю. Ваш мастер-ключ должен его открыть?

– Умница. Именно так. Лифт спустит тебя в настоящую крепость, а там… сам поймешь. И запомни – это теперь твоя тайна!

Состояние Арна быстро ухудшалось. Видно было, с каким трудом он борется со смертью, выполняя свой долг.

– Теперь просьба… Выполни мое желание.

Я хотел спросить, какое. Но не успел.

– Выполнишь? Пожалуйста!

– Хорошо.

С явным трудом он нажал на лежащий рядом магический шар. Словно по волшебству в комнате погасли магические огни, и следом за этим в нее вошли члены совета Баронств. Я и не знал, что их так много, – когда мне давали гражданство, их было на треть меньше.

Верод, вошедший первым, хотел броситься к постели Арна, но тот взмахом руки остановил его.

– Подожди, мой друг. – И, проведя рукой по кругу, произнес: – Проходите, друзья.

Раздался тихий всхлип Ленар.

– Господа, члены совета Баронств, – ясным и спокойным голосом проговорил виконт.

Я восхитился им, – даже будучи при смерти, он оставался аристократом.

– Прошу вас засвидетельствовать, – продолжал виконт, – что я нахожусь в здравой памяти.

– Зачем?! – встрепенулся Горан. – Мы все верим в вас, и у нас нет причин для недоверия.

– Спасибо, старина. И все же!

Мне кажется, или гном смахнул слезу? Все-таки Арна здесь не просто уважают, но и любят.

Гомон наполнил комнату. Все присутствующие в один голос подтвердили ясность ума виконта.

– Андрей, подойди, – попросил меня раненый. И изрек торжественным голосом: – Андрей Острогин, прошу тебя войти в семью Арн! В семью виконтов Северного материка. Сыном!

Казалось, воздух покинул мои легкие, я с недоумением оглянулся на остальных, но встретил точно такие же растерянные взгляды.

– Это моя просьба, Андрей… Не хочу остаться последним…

Неожиданная просьба выбила почву из-под ног. Я стоял и не мог сообразить, что мне предпринять.

– На всей Гетее у тебя нет родственников… – попытался уговорить меня Арн.

Внезапно, может, второй или третий раз в жизни, мне стало стыдно. Человек, высоко чтимый мной, а уговаривает меня, как ребенка.

– Я согласен, господин виконт. Возможно ли мне иметь двойную фамилию?

– Помнить своих предков – это достойно. Виконт Арн-Острогин, сын мой! – Арн окинул присутствующих удовлетворенным взглядом. – Граф Верод, прошу ввести моего сына в сословие.

– Арн-Острогин, встань на колено! – приказал мне граф. – Правда ли, что у тебя нет родственников?

– На Гетее у меня нет родственников, – понимая подоплеку вопроса, ответил я. И это – чистая правда. Пока нет.

– Были ли среди твоих предков дворяне или офицеры?

– Да. Были и дворяне, и офицеры.

– Клянись честью перед богами и своей совестью быть верным и преданным народу Баронств. Клянись служить ему до последней капли крови, способствуя его славе и процветанию. Клянись не нарушать клятвы из-за корысти, родства, дружбы или вражды.

– Клянусь!

Граф вытащил свою саблю и, положив сначала на левое, а потом на правое плечо, произнес:

– Совет Баронства приветствует виконта Арна-Острогина!

Повернувшись к Арну, я увидел его удовлетворенные глаза. Он обвел всех глазами, кивнул и…

В очередной раз закружилась голова. Как будто издалека я услышал стон Верода: «Арн…» и крик – Горана: «Держите Андрея, ему плохо! Лекаря!»…

Следующие два дня пролетели, словно в тумане. Я, как аквалангист, выныривал на поверхность сознания и нырял обратно в беспамятство. На похоронах Арна присутствовал практически весь город. Незнакомые люди подходили ко мне и вполне серьезно приносили соболезнования. Только теперь я понял, что для граждан этой страны стал своим. Но на кладбище я не поехал, вернее, меня не пустили. Мужественно отстоял панихиду, которую вел местный поп, вернее волхв Сварога, потом мне поплохело. Верод потребовал оставить меня дома и, чтоб я не выеживался, приставил ко мне доктора.