Так как развеселая троица была слишком увлечена своим занятием, они не заметила, как я скользнула к своему ранцу, что остался лежать на парте, и вытащила оттуда склянку с одним экспериментальным зельем, которое мечтала опробовать на Фурии.

Но для Достана мне ничего не жалко!

– Эй! – резко окликнула я, поигрывая скляночкой, эликсир в которой переливался ярко-розовым и зеленым. – Оставьте его в покое!

– А, Сенфрид… – лениво протянул фей, и, разбрызгивая слизь, тыкнул Элу прямо в лицо одним из щупалец сороконожки, отчего очки слетели с его носа. – Наша бескрылая предсказательница, которая не сделала еще ни одного предсказания... Иди куда шла, дриада, а то и тебе достанется.      

Меня аж передернуло – ну вот зачем нужно было делать этот муляж таким натуральным!

Насчет предсказаний фей был прав, и это только меня разозлило.

Потому, не мудрствуя лукаво, я швырнула свою скляночку прямо ему в ноги. Для драконов у меня в ранце тоже нашлась парочка зелий, любовно сваренных из коры и травок из моего мешочка, а на Эла я накинула защитный шатер, чтоб действие эликсира не зацепило его.

Обидчики очкарика на мгновение скрылись в густых парах зеленого дыма из разбившихся склянок, а затем предстали во всей красе.

Голову Рахледа Достана украшал красивый раскидистый кактус, тронутый прелестью весеннего цветения.

Драконы такой красотой похвастать не могли, но тоже были ничего, так как с ног до головы покрылись узловатой корой.

Странно, но вместо того, чтоб поблагодарить меня за столь чудесные преображения, парни принялись ругаться. Большую часть их высказываний приличная фэссарина повторить не рискнет. Воспользовавшись отвлеченностью фея и драконов на это занятие, а так же на попытки нейтрализации моих зелий, я схватила под руку вампира и мы с ним были таковы.

Что ж, ребята, добро пожаловать в теплую компанию моих врагов! Думаю, вам будет тут достаточно весело, но Сурию Рендал вы затмить, конечно, не сможете.

Пока мы шли к ресторации, Эл хмурился и молчал. Сначала я не могла взять в толк, что это с ним такое, а потом поняла: кажется, ему было не по себе, что за него заступилась девушка.

– Прости, что вмешалась, – проговорила я, как ни в чем не бывало. – Понимаю, что тебе самому хотелось надавать этим болванам. Но уж больно они шеликунявые – я просто не выдержала!

– У меня самого бы не получилось, – тихо сказал он вдруг и добавил. – Ты очень хорошая и смелая. Спасибо, что помогла. Что-то не клеятся у меня отношения с сокурсниками…

Это было очевидно, но что как ему помочь, я не знала и опустила ресницы.

– Красивый перстень, – заметил Эл, проследив за моим взглядом. – Здорово, наверное, принадлежать к такому влиятельному и старинному клубу…

Здорово? Ох, Эл, если б ты только знал, о чем говоришь!

Да и про красивый перстень он сказал явно чисто из вежливости.

Сурии пришлось, скрипя зубами, принять меня в клуб, поэтому на следующий же день после открывающей вечеринки я получила это замечательное кольцо. Драконесса вручила мне его с таким видом, словно доверяла великую святыню и драгоценнейшую реликвию в одном флаконе.

На самом деле ничего уродливее, чем кольцо принадлежности к «ТАНКУ» я в жизни не видела. Это был гололит, грубо вытесанный из цельного куска какого-то неизвестного мне черного камня. Он постоянно царапал мне кожу, был тяжелым, точно весил пуд, и в довершение всего постоянно соскальзывал с моего пальца.

Однако при всех этих недостатках перстенек обладал одним неоспоримым достоинством – он содержал в себе персональный ключ, с помощью которого открывалась заветная дверь в башню «ТАНКА».

А ради этого стоило и потерпеть. Правда, как назло, случая проникнуть в сию обитель мне еще не представилось: Рендал постоянно крутилась там, словно что-то чувствовала. Но вчера из обрывка разговора Сурии с Бранисой я узнала одну важную вещь: в эти выходные они с бабушкой собирались домой – к родителям Сурии.   

А это значило, что мне наконец-то представился удобный случай!

Кстати, по поводу Сурии – а вот и она! Как говорится, вспомнишь дерево – вот и веточка…

– Хэлли, милая, а вот и ты, – ласковость ее тона явно не вязалась с тем, как свирепо Фурия пучила глаза. – Ну, как там обстоят дела с гимном? Сколько стихов уже выучила?

Я подавила тяжелый вздох. Каждый член клуба «Таинственное крыло» обязан был выучить наизусть и пропеть перед остальными танковцами гимн клуба. Пожелтевший от времени свиток с этим самым гимном висел в клубной зале на самом почетном месте. Под стеклышком и особыми чарами, так как был коллективно сочинен основателями клуба Дриадрья Праматерь знает, сколько лет назад.

Всего там было восемьдесят куплетов. Ранее можно было ограничиться только первыми десятью. Однако совсем недавно верхушка клуба ввела новое правило – а именно, что учить нужно было все восемьдесят стихов.

Фурия приставала ко мне с этим гимном и днем и ночью. В буквальном смысле! Однажды я проснулась из-за того, что надо мной навис всклокоченный силуэт драконессы в ночной рубашке до пят. Грешным делом я спросонья поначалу приняла ее за приведение Скорбящей.

– Наш клуб лучший, наш клуб лучший, лучший наш клуб, – страшным голосом пропел призрак. – Ну же, продолжай!

– Это «Таинственное крыло», это «Таинственное крыло», да здравствует наш союз… – слабым голосом продолжила я, недоумевая, зачем Скорбящей гимн «ТАНКА».

– Пусть процветает «ТАНК», слава нашему «ТАНКУ»! – продолжило ночное видение.

– Который достойнейшие крылатые создания сплотил… – закончила я первый стих, наконец-то осознав, кто передо мной.

– Вот, потом еще спасибо скажешь, дриада, – заявила Сурия. – Ты должна знать наш гимн, чтоб от зубов отлетало!

С помощью эликсира памяти, который я тут же наварила, я выучила первые восемнадцать стихов (не считая вступительного, который постоянно повторялся между куплетами!), но дальше у меня дело как-то не пошло.

И вот сейчас, глядя на драконессу, которая, как всегда стоя в окружении своих верных Бранисы и Трисбы, пялилась в ожидании ответа, я испытала прилив злости.

Только этого не хватало! Тратить свое время и силы, учить какой-то гимн, когда у меня других дел невпроворот!

– Я вижу… – медленно проговорила я с остановившимся взглядом. – Я вижу… Потерю. Печальную потерю… Горькую потерю…

Судя по тому, какая мертвая тишина воцарилась в до того шумной столовой, получалось у меня неплохо. Для пущего эффекта я вытянула вперед правую руку и продолжила:

– Старый свиток… Тот, что писали семеро (ведь столько их было, если я не ошибаюсь, основателей клуба, что гимн сочиняли?!)… Вижу огонь, а затем… Строчки теряются во тьме… В общем, гимн пропадет, – закончила я своим обычным голосом. – Говорю, как пифия в двадцатом колене. Предрекаю, можно сказать. Может, и учить его тогда не стоит?