я правильно помню? Ты говорил, что он дуба дал и у него пропал ноутбук, перехватить не успели. Что-то новое появилось?

– Да, всё верно. В общем, если не вдаваться в подробности, то данные сейчас находятся в руках одного человека, который мне должен был передать их сегодня на Ленинградском вокзале. Я с ним связался, но что-то в «Сапсане» случилось, и поезд в Твери припарковали. Теперь мой контакт оттуда в Москву пытается добраться.

– Сколько времени это может занять?

– Понятия не имею. Несколько часов. Но груз всё равно я должен перехватить, те данные, которые там есть, бесценны.

– У нас нет нескольких часов. Машину за ним послать можем, но пока найдём кого перенаправить, пока доедут – в общем, думаю, твой контакт, если он ещё жив и не передумал, до Москвы быстрее доберётся. Подумай, может послать кого, чтобы его встретили.

– Это навряд ли. Мне необходимо с ним встретиться лично, да и порасспрашивать его не мешает. Что за фрукт – пока не очень ясно. Как тогда быть? Ждать несколько часов я не могу, сам понимаю, однако и упустить данные тоже не могу.

– Пусть тогда приедет и отзвонится. А там будет ясно. Может, наведёшь его на точку, в которой будешь в тот момент находиться, может где состыкуешься. В общем, сам решай.

– Хорошо, Сергей Александрович, сделаю. Тогда по своим сообщу отдельно, а отчёт по ходу дела. Если с гражданской связью проблемы будут, тогда буду выходить раз в сутки по спутнику либо по военной. Посмотрим.

– Давай, Валера. Я очень сильно на тебя надеюсь. Все надеемся. Сейчас толковых, а главное – верных кадров катастрофически не хватает, при деле будут решительно все. Поэтому решай, по возможности, всё своими силами. Особенно на людей не рассчитывай, их просто нет. И давай, береги себя.

Офицеры пожали друг другу руки, и Николаев вышел в коридор. Там он быстро набрал номер Вознесенского. После нескольких гудков, собеседник взял трубку.

– Слушаю вас, подполковник. Я ещё в Твери, если что. Предвосхищая дальнейшие вопросы, – сразу дал обратную связь Вознесенский, чтобы зря не терять время.

– Здравствуйте, Дмитрий, что у вас происходит?

– Медики осматривали пассажиров. Потеряли уйму времени. Теперь меня задержали местные менты. Когда отпустят – непонятно. Сейчас сижу в центральном отделе полиции УМВД Твери. Нужна ваша помощь, боюсь. А то если меня за решётку упекут – то моя и без того бесславная жизнь на том и закончится.

– За что задержали и что им нужно? Вы с кем говорили?

– Задержали за ствол, который мне капитан ваш оставил, а ещё за то, что нескольким заражённым головы прострелил, тем самым спас весь поезд. А эти балбесы, похоже, ещё не очень поняли, с чем имеют дело. И чётких инструкций им явно не давали. Начальник отдела у них – Дмитрий Кузнецов, полковник. Может, созвонитесь с ним?

– Хорошо. Решим вопрос, не переживайте. В общем, слушайте сейчас очень внимательно: я только что с экстренного заседания по безопасности, на котором присутствовали высшие чины от силовых и гражданских структур. В стране хаос, всё очень плохо. Было принято решение, пока есть такая возможность, создать несколько крупных временных лагерей вокруг Москвы и не только, в которых можно будет под охраной подержать мирное население, и в числе тех, кто будет этим заниматься, буду я. Меня отзывают сейчас же, поэтому я вас встретить не смогу. Когда окажетесь в Москве – свяжитесь со мной, я вас найду. Заодно, если будете эвакуировать родственников, я за вас попрошу, чтобы всё сделали как надо. Это будет хорошая плата за вашу помощь, я считаю.

– Да, вполне, – согласился Вознесенский после недолгого молчания, – тогда я в срочном порядке доберусь до дома, всё подготовлю, и свяжусь с вами. В общем, решайте вопрос с ментами, а до столицы как-нибудь доберусь.

– И ещё: когда поедете домой, будьте предельно аккуратны.

– Хорошо. Я тогда сразу за родителями. Они живут относительно недалеко. Машину только возьму со стоянки, и сразу к ним. А оттуда отзвонюсь.

– Удачи, Дмитрий. Пусть всё сложится самым благоприятным образом.

27 апреля. Алекс «Шилд» Эндрюс. Москва.

Алекс был недоволен тем, как идут поиски Вознесенского и сумки с ноутбуком. Сотрудник в Санкт-Петербурге пропал ещё несколько часов назад и больше на связь не выходил. При этом было совершенно непонятно, где сейчас находится объект. Выехал ли он из города, может уже в Москву приехал, а может и вовсе мёртв. Алекс допускал также и то, что его боец мог запросто сбежать, поняв, что какие бы деньги он за работу ни получил, сейчас толку от них мало, а время стоит намного дороже. Равно как этот же наёмник мог завладеть данными и сбежать уже с ноутбуком, чтобы затем его очень дорого продать заинтересованным лицам. И тогда – конец всей операции. Однако в этот исход Шилд верил мало – он старался не посвящать никого из бойцов в детали, прекрасно понимая и «качество» людей, с которыми работает, и их мотивацию, и интеллектуальный уровень. Работать на иностранную военную организацию внутри своей страны, ездить на войну или точечные операции за деньги – это удел не самых высоконравственных людей зачастую. Либо – настоящих патриотов и фанатиков, но в этом случае никто из них не стал бы связываться с американской ЧВК. Сейчас же всё указывало на то, что наёмник в северной столице просто решил в последний момент бросить своих сослуживцев и спасать собственную шкуру, тем более что он был на данный момент единственным представителем «Сильвер Хилл» в том регионе. Алекс не был удивлён и даже не особо злился, потому как подобный сценарий не только предполагал, но и видел нечто похожее за годы своей практики, причём неоднократно. Но что он знал наверняка, так это то, что когда он найдёт своего бойца, бросившего соратников в такое сложное время и так некрасиво, он с него спросит по полной. Правда, Шилд не исключал и вероятности, что наёмник убит, но не ставил эту версию в приоритет – всё же ребята у него были подготовленные, не лыком шитые, да и клиент, как написано в его личном деле, обычный инженер, а не профессионал по огневой подготовке. Хотя в жизни бывает всякое. Единственное чего опасался Алекс – что Вознесенский узнал, что за ним ведётся охота. Тогда это пусть и не поставит крест на всей операции, но уж точно сильно осложнит её, потому как рассчитывать на будничную беспечность ничего не подозревающего человека уже будет невозможно.