завибрировал телефон, лежащий экраном вниз. Алекс взял его в руки и прочёл на экране имя звонившего – «Василий информация», что означало, что звонит прикормленный офицер ФСБ с докладом.

– Слушаю. Что у вас? Нашли? – Шилд очень надеялся на хорошие новости.

– Да. Смотрите, сделаем так: сейчас я передаю вам информацию, вы со мной рассчитываетесь переводом, пока банки не упали, и я сваливаю. Извините, но больше я рисковать не хочу. В городе чёрт знает что, и мне семью вывезти надо. Когда всё уляжется – приходите снова. Идёт?

– Идёт, – согласился Алекс, – давайте вашу информацию.

– Ваш объект находится сейчас в Твери. Я сделал запрос в администрацию железных дорог на ленинградском направлении, мне сказали, что он сел на «Сапсан», но до Москвы не доехал. Куда он сейчас может направляться – я не знаю. Но на девяносто процентов уверен, что в Москву. Поедет, скорее всего, по Ленинградке.

– Как он там оказался – понятно?

– Да, вполне. В составе оказались эти… ненормальные, там случился какой-то кипиш, состав пустили на запасной путь и по эпидемиологическим соображениям не допустили в столицу. По крайней мере, именно эту версию мне озвучили в администрации. Но это сейчас не играет роли. Главное, что ваш друг там.

– Что-то ещё? По телефону местонахождение проверить можем? Или отслеживать в течение какого-то срока? Может, сотовый оператор готов дать такую информацию?

– Нет, сотовый оператор напрямую вам ничего не даст. Я же сидеть на пульте не имею ни желания, ни возможности. Да и потом, сейчас сотовая связь на соплях держится – люди-то разбегаются. Я не знаю, кто остался и кто будет сидеть и мне помогать. Поэтому нет. Я вам также отправлю номер его машины, на всякий случай. Тоже пробил, пришлю смской. Если сможете, то лучше перехватить автомобиль – а это будет сделать несколько проще, чем человека, особенно если есть в ГИБДД знакомые… И ещё: я не знаю, куда поедет ваш друг, но я готов ручаться, что независимо от его планов и настроений, он обязательно заедет за своими родителями, чтобы вывезти их из города. Если хотите знать моё мнение, ждать его имеет смысл именно там.

– Я вас понял, спасибо. В ближайшие полчаса пришлю вам ваш гонорар. Благодарю.

Алекс положил трубку и добавил телефон ФСБшника в чёрный список. Связаться с ним для получения информации уже навряд ли получится, а платить за последний период совместной работы Шилд не желал. Ему было глубоко наплевать на своего ставшего уже ненужным информатора, договорённости, и тем более – на какую-то там совесть, слово, и тому подобную чушь. А деньги самому пригодятся, пока они есть. Да и потом, на карточке немного совсем осталось – на какие-то сиюминутные мелочи только, остальное уже лежит в сумке в виде бумаги и металла. Затем Алекс набрал телефон Дмитро Цуцуряка. ФСБшник рассуждал логично и правильно. Как бы ни сложилась ситуация, но Вознесенский будет прорываться к родителям. По крайней мере, любой нормальный человек бы так поступил.

– Да, – коротко поприветствовал Цуцуряк своего шефа.

– Дмитро, вы где сейчас и чем заняты?

– На хате у нашего пассажира сидим, ждём. Как и договаривались. Страдаем от безделья.

– В общем, бросайте квартиру, закройте там всё так, чтобы не было ощущения, что вообще кто-то в неё заходил. Вы замок не сломали, надеюсь?

– Не, всё целое. Открыли как надо. И ничего не трогали, – соврал Дмитро, уже успевший с товарищами прихватить кое-какие деньги и ценные вещи.

– Хорошо. Тогда поезжайте к родителям объекта. В квартиру сразу не ломитесь, сначала ведите наблюдение с улицы, убедитесь, что можно входить безопасно. Нам шум и проблемы пока ни к чему. Как только этот появится – а он точно появится – берите его тёпленьким, сумку сразу тащите ко мне.

– Сделаем, – коротко ответил Дмитро и повесил трубку. Алекс был уверен, что сделают. Никогда раньше не подводили. А какими методами – дело десятое.

27 апреля. Тверь. Дмитрий Вознесенский.

Дмитрий долго общался с двумя сотрудниками полиции, объяснил им всю ситуацию, да и они понимали в целом, что происходит. Однако, как выяснилось в процессе разговора, в полутора сотнях километров от столицы даже сотрудники правоохранительных органов ещё не до конца осознавали масштаб происходящей катастрофы, хотя в Твери уже тоже началось. То есть с проблемой столкнулись, увидели, что ситуация ухудшается, но что делать пока ещё не придумали, а главное – отчаянно гнали от себя прочь мысль о том, что из центра теперь не позвонят и не скажут – всё, отбой, можете расслабиться. Вознесенского же держали в отделении просто потому, что не знали, что с ним делать. С одной стороны, сделал он всё правильно, никаких претензий к нему не было, но с другой – чётких указаний от начальства, как поступать в таком случае, не приходило. Поэтому и держать не хотели, и отпустить не могли. Инициативность в службе, особенно когда за тебя думают старшие по званию, а за них – ещё более старшие, никоим образом не поощрялась, и попасть под дисциплинарку, нарушив протокол, полицейским не хотелось. Причём сотрудники сами не понимали, чего они выжидают, и в качестве извинительной меры Вознесенского дважды поили чаем с печеньем и вяло расспрашивали о том, о сём.

После разговора с подполковником Николаевым вопрос разрешился сам собой: через пятнадцать минут в помещение вошёл начальник отделения, приказал подчинённым Дмитрия отпустить, извинился за задержку и так же быстро удалился. Дмитрий попросил полицейских подкинуть его до выхода из города, чтобы по улицам не бродить пешком, на что ему тут же без вопросов отрядили сержанта на УАЗике, и тот быстро домчал его по практически пустому городу до Московского шоссе, где Вознесенский планировал поймать попутку в Москву. Единственное, что омрачало сегодняшний день, помимо зря потраченного времени, так это то, что сотрудники изъяли пистолет с боеприпасами, извинились, но сказали что даже в такой ситуации как эта не могут оставить незарегистрированный ствол случайному гражданину. Вознесенский расстроился, но протестовать не стал, потому как и так легко отделался – всё могло бы закончиться намного хуже. Попасть в «обезьянник» сейчас – это не только потерять драгоценное время, которого и так нет, но и серьёзный риск просто оттуда не выйти, если всё пойдёт очень плохо. А так только пистолетом и отделался. Хотя в текущей ситуации оружие было необходимо как воздух, и Дмитрий думал, где бы его достать как можно скорее.

УАЗик остановился у обочины дороги. Вознесенский решил лишний раз не рисковать и не останавливаться