Об этом мне твердили все: мама, Тина, Лилли, папа.

Но я никого не желала слушать.

Ну почему я их не послушала?

И почему я поцеловала Джея Пи??? ПОЧЕ­МУ????? ПОЧЕМУ????? ПОЧЕМУ?????

Я попытаюсь объяснить Майклу, что это ничего не значит, что мы с Джеем Пи просто друзья, что у меня ужасный, просто ужасный характер, и я заслуживаю наказания. Но толь­ко не надо наказывать меня тем, что Майкл никогда больше не будет со мной разговаривать! Чем угодно, только не этим!

И даже если Майкл скажет что-нибудь типа «Убирайся», может быть, я, по крайней мере, смогу сегодня ночью заснуть. Потому что я хотя бы попыталась. Попыталась все исправить.

Я должна это сделать!

Ларс только что сказал:

— Принцесса, думаю, мы не успеем.

Это потому что мы застряли на мосту позади трактора с прицепом, который еле ползет,

— Не говори так, Ларс, мы успеем. ДОЛЖ­НЫ успеть.

— Может, вам лучше ему позвонить? Пусть он знает, что мы в пути, тогда он подождет, а не пойдет прямиком на предпосадочный кон­троль.

— Я не могу ему звонить.

— Почему?

— Потому что он ни за что не ответит, если увидит, что звоню я. После того, что он видел перед дверью кабинета химии?

Ларс поднял брови.

— Ах да, я и забыл. Но вдруг Майкл уже прошел контроль? — предположил Ларс. Тогда вы не сможете к нему подойти, не имея билета.

— Тогда я куплю билет.

— В Японию? Право, принцесса, не думаю...

— Ларс, я не собираюсь на самом деле ЛЕ­ТЕТЬ в Японию, — заверила я. — Я только пройду через терминал, чтобы найти Майкла.

— Вы же знаете, что я не могу отпустить вас одну.

— Я и для тебя куплю билет.

К счастью, у меня была черная королевская карточка «Американ экспресс», предназначен­ная только для экстренных случаев. Я еще ни разу ею не пользовалась. Но ведь папа мне и выдал ее для экстренных случаев.

А сейчас как раз экстренный случай.

— Мне кажется, вам все-таки стоит ему по­звонить, — сказал Ларс. — Вдруг он возьмет трубку?

Я в упор посмотрела Ларсу в глаза.

— А ты бы взял? Если бы был на его месте?

— Э... о. пожалуй, нет, не взял бы.

— Эй! — Эфраин Клайншмидт сердито по­смотрел на нас в зеркало заднего вида. Он су­мел обогнать трактор с прицепом и теперь на­жимал на газ. — Я не собираюсь поворачивать обратно, мы почти приехали,

— Ларс, я не буду ему звонить, — сказала я, — Арвин не стала бы звонить Арагорну.

— Кто?

— Принцесса Арвин. Она бы не стала звонить Арагорну, Ларс, в такой ситуации нужен поступок. Я не Арвин, я не спасла своих хоббитов от опасности, не обогнала гномов кольца. Я уже столько всего натворила… поцеловала другого парня, и к тому же я не внесла никако­го весомого вклада в жизнь общества, не то что Майкл — он внесет, когда создаст своего хирур­гического робота-манипулятора, который совершит революцию в кардиохирургии и полно­стью ее изменит. Я просто принцесса.

— А эта Арвин разве не была принцессой? — поинтересовался Ларс.

— Была. Но ее прическа не выглядела так по-идиотски, как моя сейчас.

Ларс посмотрел на мои волосы.

— Точно.

Я даже обидеться не могла. Ведь если ты пала на самое дно, тебя уже ничто не может ра­нить.

— Кроме того, — добавила я, — Арвин ни­когда не пыталась удержать Арагорна от выпол­нения его миссии, а я пыталась удержать Майкла от выполнения его миссии. Арвин сыг­рала решающую роль в уничтожении одного кольца. А что я сделала?

— Бы построили дома для бездомных, — напомнил Ларс.

— Да, Майкл тоже.

— Вы установили в Дженовии парковочные счетчики.

— Это ерунда.

— Вы спасли Дженовийский залив от ядо­витых водорослей.

— До этого никому нет дела, кроме рыбаков.

— Вы установили по всей школе контейне­ры для перерабатываемых отходов.

— Ну да, и из-за этого студенческое прави­тельство обанкротилось. Ларс, давай смотреть правде в глаза, я — не Мелинда Гейтс, которая жертвует миллионы долларов на борьбу с маля­рией, опаснейшей болезнью, поразившей зем­ной шар. Каждый год больше миллиона детей умирает от этой болезни только потому, что у них нет противомоскитной сетки, которая стоит всего три доллара. Если я хочу удержать Майкла, мне определенно нужно стать чем-то особенным. Конечно, если он вообще примет меня обратно после того, что случилось.

— По-моему, вы нравитесь Майклу такая, какая есть, — сказал Ларс.

Эфраин Клайншмидт резко повернул, и Ларс схватился за ручку двери, чтобы не съехать но сиденью и не раздавить меня.

— Нравилась — в прошедшем времени, — сказала я. — Пока я сама все не испортила тем, что бросила его, И что поцеловала у него на гла­зах бывшего бойфренда его сестры.

— Это верно, — сказал Ларс.

За это я и люблю Ларса. Можно не волновать­ся, что он скажет что-нибудь только для того, чтобы доставить мне удовольствие. Он всегда говорит правду.

— Какая авиакомпания? — спросил Эфраин Клайншмидт.

— «Континентал», — сказала я. Чтобы меня не швыряло туда-сюда по заднему сиденью, пришлось схватиться за ремень безопасности. — Терминал отлетов!

боюсь за свою

Все, больше не могу писать — боюсь за свою жизнь.

10 сентября, пятница, международный аэропорт Дж.Ф.К., под навесом для лимузинов

Ну вот, все вышло совсем не так, как я рас­считывала.

Я надеялась, что войду в здание аэропорта и увижу Майкла, стоящего в очереди на конт­роль. Я бы его окликнула, он бы оглянулся, увидел меня, поднырнул под веревочное ограж­дение и подошел бы ко мне, и я ему сказала, как жалею, что была такой врединой. Он бы меня сразу простил, обнял, поцеловал, и я бы вдохнула запах его шеи. Он был бы так тронут, что решил бы остаться в Нью-Йорке.

Ну, вообще-то на последнее я не очень наде­ялась. Конечно, если честно, НАДЕЯЛАСЬ, но всерьез не рассчитывала, что это может про­изойти. Меня бы устроило, если бы он только меня простил.

Но ничему из этого не суждено было сбыть­ся. Потому что, когда мы дошли до стойки ре­гистрации, самолет Майкла уже взлетал.

Мы опоздали.

Я опоздала.

Майкл улетел. Теперь он на пути в другую страну, на другой континент, в другое ПОЛУШАРИЕ.

И, вероятно, я его никогда больше не увижу.

Естественно, я сделала единственную ра­зумную вещь, которую только могла сделать в этой ситуации: я села на пол и расплакалась.