— Но он научит меня промывать радиатор.

Джейс смотрит на меня, и подавляет смех. Наверное, мы единственные родители в мире, у которых девятилетняя дочь мечтает стать механиком. Он скрыл свой юмор и снова посмотрел на нее.

— Ну, тогда, я думаю, тебе лучше быть хорошей для тети Бетани.

— Хорошо, папочка, — говорит она, подбегая и обнимая его.

Быстро попрощавшись, мы выходим на улицу. Джейс ведет меня к своему грузовику, помогает сесть, и мы отправляемся в путь. Поездка проходит очень тихо, необычно. Ему всегда есть что сказать, либо о работе, либо о семье. Сегодня вечером он молчалив. Могу сказать, что он нервничает, и я понятия не имею почему. Это меня немного пугает. Он ерзает на своем сиденье, постукивая по рулю. Он продолжает украдкой смотреть на меня, но каждый раз, когда я смотрю на него, отворачивается к дороге.

Черт, он и меня заставляет нервничать.

Вместо того чтобы поехать в ресторан, как я предполагала, он едет в противоположный конец города. Проезжает мимо дома своего отца и старого парка, а затем, наконец, заезжает на парковку средней школы. Она совершенно пустынна, только огни вокруг поля пробиваются сквозь темноту.

— Что мы здесь делаем?

Джейс улыбается мне, но не отвечает. Он выходит из машины, обходит грузовик, открывает мою дверь и помогает мне выйти. Держась за руки, мы идем в сторону футбольного поля.

— У меня есть сюрприз.

Рядом с полем, на том самом месте, где он впервые пригласил меня на свидание многие годы назад, лежат одеяло и сумка-холодильник. Он подводит меня прямо к ним, и садится, притягивая меня к себе на колени и нежно целуя.

— Я хотел сделать это с тех пор, как увидел тебя в этом платье, — шепчет он мне в губы.

— Почему же ты так долго ждал?

— Я чертовски нервничал, — говорит он со смехом.

Никогда раньше не видела Джейса таким. Он всегда такой уверенный, такой самодостаточный. После УЗИ он стал таким нервным. Мне невыносимо не знать, что творится у него в голове.

— Малыш, что случилось?

Он улыбается мне, и сажает меня на землю рядом с собой. Я чувствую, как учащается мое сердце, когда он начинает вставать. Он опускается на одно колено, и достает из кармана маленькую коробочку.

Боже мой!

Джейс

Как только я достаю кольцо, Джули начинает плакать.

— Джули, что случилось? — она не отвечает, просто продолжает рыдать. Бл*дь, что, черт возьми, я наделал? Я снова сажусь, и притягиваю ее к себе на колени. — Почему ты плачешь?

— Ты собираешься попросить меня выйти за тебя замуж, — говорит она между всхлипами. — Ты собираешься сделать это прямо здесь, где впервые пригласил меня на свидание.

Ладно, с этим я справлюсь.

— Я не приглашал тебя на свидание. Просто сказал тебе, что ты идешь со мной на свидание. Я не рисковал, чтобы ты не отказалась, — говорю я с улыбкой, пытаясь ее развеселить.

Джули смеется, вытирая слезы с лица.

— На этот раз ты должен спросить.

— Я так и сделаю, — отвечаю я, открывая коробочку и доставая кольцо. Делаю глубокий вдох, прежде чем посмотреть ей в глаза. — Ты помнишь это кольцо?

Она кивает головой.

— Оно принадлежало твоей маме, — шепчет она.

— Да, это так, но сначала оно было у моей бабушки. Дедушка подарил его ей в тот день, когда вернулся домой из Германии. Она носила его двадцать девять лет, пока не отдала папе. Потом моя мама носила его до самой смерти. Я хочу, чтобы ты носила его до тех пор, пока наш сын не встретит женщину, с которой захочет провести остаток своей жизни, — я делаю еще один глубокий вдох. — Джули Энн Уолкер, ты выйдешь за меня замуж?

Джули обхватывает меня руками и снова начинает плакать. Она не отвечает. Я прижимаю ее к себе, и жду, когда она ответит. Кажется, что это длится целую вечность. Наконец, она отстраняется, и смотрит мне в глаза.

— Да, Джейсон Эндрю Гибсон, я выйду за тебя замуж.

Я притягиваю ее к себе и целую. Я так счастлив, что почти кричу, когда надеваю кольцо на ее палец. Оно сидит идеально, как я и думал. Помню, как видел его на руке моей мамы миллион раз, но оно никогда не выглядело так красиво, как сейчас.

— Но мы должны подождать, — я вскидываю голову, и смотрю на нее. Она улыбается от уха до уха, положив руку на живот. — Не хочу быть толстой в день свадьбы. Мы сделаем это через шесть недель после рождения ребенка.

Я киваю. Согласен на все, лишь бы она вышла за меня замуж.

— Это хорошо, но почему шесть недель?

— Потому что мы не сможем заниматься сексом в течение шести недель после его рождения. Мне бы не хотелось отправиться в наш медовый месяц, и не иметь возможности дать тебе немного или много удовольствия, — отвечает она с сексуальной улыбкой.

Я откидываю назад голову и смеюсь, прежде чем притянуть ее рот к своему.

Черт! Я люблю эту женщину.

Мы целый час целуемся на футбольном поле. Никогда не чувствовал себя таким счастливым за всю свою жизнь, наконец-то все кажется завершенным. Нацеловавшись, как подростки, мы загружаемся в мой грузовик, и едем за едой навынос, прежде чем отправиться домой. У меня была запланирована грандиозная ночь, но Джули хочет рассказать Дженни наши важные новости. Мысль о реакции Дженни заставляет меня усмехнуться.

Да, Душистый Горошек будет в восторге.

Джули

Я прохожу через магазин «Пиггли Виггли», когда у меня звонит телефон. Дин уже дважды звонил сегодня, поэтому я нервничаю каждый раз, когда слышу звонок. У меня сводит желудок, когда достаю его из сумочки, но напряжение исчезает, когда я вижу имя Бетани, мелькающее на экране. Нажимаю на кнопку и прикладываю телефон к уху.

— Алло?

— Угадай, что я сегодня выяснила? — говорит она с волнением в голосе.

— Что?

— Ты не работаешь в ту же неделю, когда мы с Дженни уходим на весенние каникулы! — кричит она.

— Я думала, ты не работаешь на следующей неделе после меня? — точно помню, что именно так она мне и сказала.

Мистер Фридман закрывает офис через две недели, чтобы отправиться на ежегодную охоту в Колорадо. Это обязательный отпуск и для Бек, и для меня, поэтому я была разочарована, когда поняла, что не смогу взять отпуск во время весенних каникул Дженни.

— Я тоже так думала, но сегодня утром просматривала школьный календарь и поняла, что перепутала даты.

Это замечательная новость!

Я хотела свозить их в Чаттанугу с тех пор, как мы переехали обратно в Кромвель.