Многие тайные операции проваливались не столько из-за своих недоработок или контрдействий противника, сколько из-за пресловутого человеческого фактора, когда один проболтался, у другого дрогнула рука, третий струсил и сбежал. А четвертый, и вовсе растерявшись, не встал на отведенное место. Человеческий фактор — такая субстанция, которую не смогут просчитать самые навороченные компьютеры, не определят экстрасенсы. Они всегда будут теми случайностями, вершащими историю, ломающими судьбы людей.

— Его отряд входит в состав президентского полка? — быстро спросил Удав и, заметив легкий кивок советника, продолжил: — И все бойцы без оглядки пойдут за этим Варваром?

— Они больше десяти лет были вместе. Прошли, как говорится, чистилище туда и обратно. Султан их ни разу не подвел, и они ему верят, как самому Аллаху. — Это было сказано с большим пафосом, но Абу Юсеф, казалось, этого не заметил, полностью погрузившись в осмысление услышанной информации. Получить в свое подчинение батальон спецназа — это не просто увеличить боевую силу повстанцев в два и более раза. И если боевики «джааматов» ударят по федералам снаружи, то диверсанты «Конана» будут резать их изнутри. Довольно заманчивое предложение, только оставалось одно «но».

— Почему ты решил, что этот Султан будет нам помогать? Он что, решил встать под зеленое знамя пророка?

— Да никогда в жизни, — явно довольный собой, засмеялся Тимур, поняв, что чаша перевесилась в нужную ему сторону. — Но федералы его кровно обидели, поэтому теперь он будет воевать только за деньги. Очень большие деньги.

— Как раз для нас это не проблема, — самодовольно ответил Удав, буквально физически ощутив, что с его души свалился гигантский камень…

— Думаешь, все получится? — пряча тлеющую сигарету в согнутой ладони, свистящим шепотом спросил Топтыгов у сидящего рядом Рыжей Бороды. Араб криво усмехнулся и ответил одними губами.

— Пятьдесят килограммов пластида вполне достаточно, чтобы многоэтажный дом снести, а не то чтобы взорвать легковой автомобиль. Главное, чтобы наблюдатель их не пропустил.

Действительно, устранение районного прокурора дело не особо сложное. Все-таки птица не ахти какого полета. С другой стороны, как понял из общего разговора Константин Топтыгов, этот сверчок не хотел сидеть на своем шестке, а всеми правдами и неправдами пытался забраться повыше, что многим не нравилось, и потому его приговорили.

Операцию по ликвидации блюстителя законности готовили совместно всей группой. Два двадцатипятикилограммовых бруска пластиковой взрывчатки были уложены в багажник старой «двадцатьчетверки». Взрыватель из мобильного телефона и запала от ручной гранаты соорудил Рыжая Борода; вещь вышла хрупкая и не особо надежная, но таковы были условия заказчика, пожелавшего, чтобы все походило на действия дилетантов. Например, пастухов, спустившихся с гор и горевших праведным гневом поквитаться с прокурором-мздоимцем. Сценарий диверсии был расписан загодя, но на случай, если что-то пойдет не так, в сотне метров от основной засады спрятался Коновалец с пятью боевиками, вооруженными автоматами и гранатометом. Место было выбрано удачно — поворот, где любой водитель обязательно притормозит…

— А взрыватель-то твой сработает? — делая очередную затяжку, флегматично спросил Топтыгов. В подобных ситуациях он всегда испытывал словесный зуд, который пытался скрыть, специально растягивая слова.

— На мою работу еще никто не жаловался, — недовольно глянул на него араб, откидываясь на спинку жесткого сиденья УАЗовской «таблетки». Это была сущая правда: Рыжая Борода умел мастерить взрыватели для самодельных бомб из чего угодно. От взрывателей авиационных ракет и артиллерийских снарядов до медных трубок, наполненных бертолетовой солью и гремучей ртутью. На его фугасах подрывались миротворцы в Судане и Йемене, американские «джи-ай» в Афганистане, израильские броневики и танки на границе Ливана. Это было любимое хобби телохранителя Удава.

— Ладно, хватит курить, уже совсем стемнело. А огонек от сигареты видно дальше чем за километр, — вполголоса приказал Топтыгову араб. На что Костя хотел ответить, что они и так находятся за километр от места засады. Да и кто их может здесь увидеть? Рядом только старое мусульманское кладбище, как правило, безлюдное ночью. Но ничего говорить не стал, только сплюнул на ладонь и затушил окурок.

Наконец ожила рация на приборной панели:

— Беркут вылетел из гнезда.

Рыжая Борода извлек из нагрудного кармана прямоугольник дистанционного подрыва и приказал:

— Заводи, скоро поедем.

Черный искрящийся в свете уличных фонарей «Лендкрузер» районного прокурора появился через десять минут. Едва японский внедорожник поравнялся с припаркованной «Волгой», как в небо взметнулся огромной силы куст взрыва. Волна раскаленной плазмы поглотила мчавшуюся машину, не оставляя ни единого шанса пассажирам.

— Говорил же тебе, на мою работу некому жаловаться, — хвастливо произнес Рыжая Борода, по-приятельски похлопав Топтыгова по плечу. — Поехали, нам еще стрелков нужно забрать до закрытия города…

— Я знаю, господин Аль Нулис, вы большой ценитель военных развлечений. Поэтому подготовил для вас небольшой сюрприз, — стоя посреди гостиничного номера, буквально пропел Димурия Пааташвили. С утра он «позавтракал» десятисантиметровой дорожкой первоклассного кокаина и в данный момент пребывал в превосходнейшем настроении.

Створки двери из толстого стекла раздвинулись, и в сопровождении двух гурий в холл буквально вплыла туша Магомеда Аль Нулиса. Сириец был в одежде из ярких восточных тканей.

— И что нас сегодня ждет? — безнесмен бесцеремонно приобнял девушек за упругие ягодицы.

— Я хотел бы сделать вам сюрприз, — запинаясь на каждом слове, пробормотал Пааташвили. — Но если вы такой торопыга, скажу сразу. Сегодня проводятся крупномасштабные учения нашей армии, на которых будет присутствовать сам президент республики и вся политическая и деловая элита. Это знаменательное событие будут освещать крупнейшие телевизионные агентства.

— Ну, что, девочки, явим себя миру? — Аль Нулис по очереди посмотрел на своих спутниц, шлепками по задницам придав им ускорение. Те взвизгнули и скрылись в спальне.

Бригадный генерал недовольно поморщился: брать на учения, где будет весь цвет управления Грузией, каких-то путан в планы Димурии не входило, но возразить этому «черножопому бородавочнику» он не мог. Ведь еще ни один из контрактов с фирмой сирийца не был заключен, и сам он не получил ни цента за посредничество.

«Ладно, что-нибудь по ходу придумаю», — сам себя успокоил Пааташвили. В присутствии иностранной прессы президент забывал обо всем на свете, полностью сосредоточиваясь на себе, любимом.

— А мы к обеду вернемся? — наперебой защебетали вернувшиеся из спальни шлюхи, держа в руках одинаковые блестящие сумочки.

— Для приглашенных гостей по окончании учений будет устроен банкет, — тоном римского сенатора с пафосом произнес бригадный генерал. Впрочем, находясь под действием уже впитавшегося в мозг наркотика, кем-то подобным он себя и считал.