— Да, поразительно музыкальный народ, — усмехнулся полковник. — Но поверьте мне на слово, воевать они будут как звери.

Видя в глазах израильтян недоверие, он вдруг решил открыть перед ними карты; в конце концов, их страны — самые крепкие союзники. Сунув руку во внутренний карман кителя, он извлек пластиковый шприц-тюбик в прозрачном футляре.

— Вот, это сыворотка агрессии «Вервольф», она даже из самого закоренелого пацифиста сделает настоящего Джека Потрошителя.

— Любопытно было бы посмотреть ее в действии, — Ицхак Каплан неприязненно покосился на препарат. Не любил он все эти выкрутасы с гипнозом, химией и прочей гадостью. Как правило, такие фокусы до добра не доводят.

— У вас был такой шанс, господин Каплан. Но ваш министр обороны, опасаясь больших потерь на Ливанском фронте, отверг наше предложение.

Генерал Каплан густо покрылся багровыми пятнами, его рот перекосило от злобы, а из глаз буквально посыпались молнии. Казалось, скандал неизбежен, что само по себе дело житейское, вот только не в служебной командировке, да еще на территории третьей страны.

— Один вопрос, господин Мэйн, — Абрахам Шейн решил взять ситуацию под свой контроль и разрядить обстановку. — Как насчет морально-этической стороны нашей работы? Мы не станем крайними в этой истории?

— Историю пишут победители, — чисто по-американски ответил полковник, направляясь к выходу. — Все нюансы учтены, и к вам не будет никаких претензий…

Появление руководителя «комитета информации» в штаб-квартире ГРУ было нечастым, но генерал-полковника Журавлева здесь всегда встречали как долгожданного и дорогого гостя — все-таки он был выходцем из их службы.

Сейчас в кабинете командующего военной разведки, кроме самого хозяина и гостя, присутствовал его заместитель. Поскольку ситуация не позволяла употребить чего покрепче, все трое пили крепкий чай с лимоном.

— Ну и как, Андрей Андреевич, там наш Крутов? — прихлебывая из тонкого стакана в массивном серебряном подстаканнике, спросил главный военный разведчик.

— Родион — мужик, работает с огоньком, творчески. Одним словом — настоящий профессионал, — обычно скупой на похвалу Журавлев буквально разошелся. А его оценка что-то да значила.

— А что там с Удавом? Подвижки есть? — уточнил главную мысль своего вопроса командующий ГРУ. Действительно, военная разведка и «комитет информации» объединили свои усилия в поисках международного террориста.

— Говоря языком рыбаков, место прикормлено, блесна заброшена, даже поклевка видна, но нужно немного выждать, когда клюнет настоящая рыба.

Командующий и его зам переглянулись — уж как-то расплывчато и витиевато прозвучал ответ, не по-военному.

— А есть ли в этом месте нужная рыба? Может, хищница затаилась совсем в других зарослях камыша и сейчас готовится к своей смертельной атаке? — в тон Журавлеву спросил заместитель главы военной разведки.

— Нет, все говорит, что место выбрано правильно. За последнее время слишком часто тот регион стало потряхивать, — возразил Андрей Андреевич и, чтобы не быть голословным, начал перечислять примеры. — Только за последние полтора месяца над Абхазией сбито пять беспилотных разведчиков, над Южной Осетией — два. Я уже не говорю о количестве провокационных обстрелов с грузинской стороны. Теперь по другую сторону Кавказского хребта. В наших неспокойных республиках уже не редкость обстрелы и подрывы. Но за последние двенадцать дней в разных местах было произведено семь диверсий, начиная от обстрела милицейского поста возле кемпинга под Махачкалой и до подрыва прокурора одного из районов. При этом были убиты начальник криминальной милиции и председатель сельсовета со своей семьей, также взорван дом русской учительницы, кстати, со всеми домочадцами. Причем в двух случаях были обнаружены следы убийц, ведущие в горы. К сожалению, в остальных пяти — ничего. Стреляные автоматные гильзы, использованные пусковые футляры от гранатометов валяются там, где и находились в момент нападения стрелков, а вот самих следов нет. И никакие оперативные методы не помогут, нечего выявлять. Ни план «Перехват», ни обыски, ни работа с осведомителями ничего не дает. Такое впечатление создается, что работают невидимки. Но я слишком долго служу, чтобы верить в сказки или, как сейчас модно выражаться, мистику. Поэтому могу точно сказать лишь одно: каждая акция тщательно готовилась от момента выхода до отхода после выполнения диверсии. Чувствуется рука профессионала, но главное, что несложно понять, — первичную цель всего сыр-бора. Кто-то очень умело пытается поджечь наши кавказские республики с разных сторон; если полыхнет, то тушить будет весьма и весьма сложно. Вот поэтому я и думаю, что Удав там, где мы его приманиваем.

— Убедил, — наконец сдался главный военный разведчик. — Но почему ты, Андрей Андреевич, решил, что это всего лишь первичный план?

— Исходя исключительно из характеристики клиента. Слишком уж мелко для людоеда такого уровня, как Абу Юсеф; скорее всего, это прелюдия.

— К чему?

— В университете, когда будущих юристов учат римскому праву, то начинают с того, что любое преступление нужно расследовать, найдя ответ на вопрос: «Кому выгодно?» В нашем положении есть нечто подобное. — Руководитель «комитета информации» со стуком поставил пустой стакан на полированную поверхность стола и продолжил: — В телевизионных новостях так, мельком, упомянули об учениях на севере Грузии, даже кадры какие-то мелькнули. Ну, понятно, для современного обывателя мало интересного, а мне по роду службы подобные вещи приходится изучать, что называется, досконально. Что я и сделал… Учения называются «Справедливая ярость», сами понимаете, серьезная заявка, и задействовано было почти десять тысяч военнослужащих. Одних «Градов» с полсотни, не считая танков, БМП, БТРов, артиллерии и авиации…

— Нападение на кого-то из отделившихся? — с сомнением в голосе предположил заместитель командующего ГРУ и вопросительно посмотрел на своего шефа, потом отрицательно покачал головой. — Да еще накануне Олимпиады в Пекине… вряд ли.

— В отличие от древних греков, современные Олимпийские игры никогда не были препятствием для войн. Ни Первой, ни Второй мировой, — резко парировал Журавлев. — В тридцать шестом на открытии берлинской Олимпиады Гитлер много говорил о мире во всем мире и миролюбивом фашистском режиме, и в доказательство его слов в небо выпустили тысячи белых голубей. Но, правда, тут же начался артиллерийский салют, отчего весь стадион был усеян кровавыми ошметками вестников мира. Через три недели гитлеровцы разнесли в пух и перья Польшу, потом раскатали под орех всю Западную Европу.

— Ну, Андрей Андреевич, вы вещаете прямо как показательный ротный замполит в годы холодной войны, — не удержался от сарказма заместитель командующего ГРУ. — Президент Грузии, конечно, не подарок, но без санкции свыше… — генерал бросил многозначительный взгляд в сторону Атлантического океана, где на противоположном берегу обитали спонсоры нынешнего правителя Грузии.

— Я никогда не был замполитом, — неприязненно заметил Андрей Андреевич, — и привык оперировать исключительно фактами. А насчет вашего визави могу сказать одно — он страдает болезненным желанием побрызгать слюной с трибуны. Но в разных местах он говорит по-разному. Перед телекамерами вещает о стремлении к миру, а на закрытых совещаниях военных клянется, что грузинские солдаты еще поиграют в футбол на пляжах Абхазии головами своих врагов.