- Да кто тебе сказал... - вот прямо руки зачесались уши ему открутить, - что я тебя куда-то одного отпущу?!

- А я вас и спрашивать не стану, - буркнул Нэйт, поставил на тумбочку мешок с деньгами и попытался вылететь из спальни на манер пушечного ядра.

Наверняка еще и дверью хлопнул бы с размаху, если бы я не поймала паразита уже на пороге за пояс штанов и что было силы не дернула обратно в комнату, да так, что мы оба едва не растянулись на полу. Чтобы не упасть, я обняла парня поперек живота, а он чуть развернулся, сгруппировался и поймал меня.

- Вместе пойдем, хрен с тобой! - рявкнула я, глядя ему в глаза с близкого расстояния, и зло впилась поцелуем прямо в губы, перехватив его одной рукой за затылок и не давая отстраниться.

- Договорились, - согласился Нэйт, так же зло отвечая на поцелуй.

Я одобрительно рыкнула и стала быстро сдирать с него рубашку...

С Нэйтом мы помирились, хотя ночью мне пришлось приложить усилия к тому, чтобы прочистить кое-чьи мозги и внушить мысль, что попытка действовать за моей спиной и тем более силой равноценна разводу. Очень мне не понравилось, что он вообще о таком заикнулся, но понятно же, что просто поскандалить в такой ситуации - не выход.

Однако рассказать, что я, например, при том, что госпожа и право имею, запирать их ни разу не пыталась и всегда действую в открытую, - это же святое дело. Еще раз подчеркнуть, как я им доверяю. Но если кое-кто еще хоть раз решит меня шантажировать, то...

Нэйт повздыхал, потом угрюмо буркнул, что это был не шантаж, а предупреждение. Ради семьи можно и нужно рисковать, но не тем, кто важнее и кого всего одна штука.

Короче, пришлось трахаться и ругаться почти до самого утра, но в результате мы договорились, что такие вопросы решаем коллективно и никто никого не пытается заблокировать в каюте, тем более потихоньку.

На следующий день я была невыспавшаяся и слегка заторможенная. Поэтому примерно весь день игнорировала четкие звоночки, указывающие на то, что еще один член моей чокнутой семейки собирается пойти в разнос.

Точнее, не игнорировала, просто недоумевала и пыталась понять, что происходит. Только к вечеру до меня, как до смешной земной зверюги жирафы, наконец, дошло, что означают все эти прыжки и ужимки.

Мальчик грубил по мелочи всем подряд и даже мне, при этом на меня он в следующую же секунду начинал опять по-заячьи хлопать ресничками. А через три минуты опять огрызался.

Мелкие вообще откочевали от нас в другой угол каюты, на удивление безропотно, хотя я думала, что Айхо покажет блондину кузькину мать. Не-а, ребенок как-то очень понимающе повздыхал, почему-то погладил меня по голове, как бедного щеночка, и ушел с Гелем играть в машинку за дальний диван.

На старших зайчик-хакер с внезапно отросшими ядовитыми зубами тоже спустил всех собак, точил об них ядовитые челюсти, примерно через каждые минут десять-пятнадцать напоминал Нэйту, что «ну коне-ечно, ты же теперь у нас муж!».

А тормоз-я только за ужином окончательно оценила странную расстановку действующих лиц: зайчик-агрессор, который крысился и бухтел в ответ на каждое мое замечание, в то же время окопался прямо у меня под боком и сидел рядом, как надутый сыч, прожигая взглядом каждого, кто пытался нарушить невидимый радиус в три метра.

Этот самый сыч все же понимал, что разогнать желающих пообщаться с госпожой - задача из области фантастики. Поэтому страдал так демонстративно, бухтел так злобно и огрызался так желчно, чтобы все вокруг уразумели: права человека нарушены везде и всюду самым ужасным образом. И он, этот человек, гордый ущемленец. Очень ущемленец. Но очень гордый.

Ну, тут даже самая недогадливая госпожа поняла бы, что происходит. Поэтому я дождалась, пока все поужинают, встала и ласково сказала гордому ущемленцу:

- Йош, я хочу сегодня сама заварить тайшу. Пойдем-ка со мной на камбуз, поможешь.

В тесном закутке, где у меня жила плита и прочая кухонная техника, я живо развернулась к вошедшему следом парню, профессиональным, а точнее, врожденно-привычным жестом опытной госпожи поймала его за отросшие прядки на затылке и чуть потянула на себя и вниз. А когда Йош на угаданных мною инстинктах без сопротивления опустился на колени, ласково так спросила:

- И что это у нас за концерт сегодня?

Йош возмущенно засопел и уставился вдаль. Ага, щаз-з. Хватит с меня этих гордых взглядов.

- Я задала вопрос, отвечай! - едва заметный поворот запястья - и он уже смотрит не в бездны вселенной, а мне в глаза.

- Можно подумать, вам не все равно...

- Что один из моих мужей ведет себя как необъезженный козел? Нет, мне не все равно.

- Муж у вас Нэйт! Тэйш - любовник. Я вам не нужен, - возмущенно выдохнул мне в лицо Йош и губы надул, скорбно так.

- Я сама решаю, кто мне нужен, - я еще чуть сильнее сжала пальцы, чтобы захват из ласкового превратился в неумолимо-жесткий. - Я выбрала в мужья вас троих вместе, но и каждого в отдельности. И тебя я тоже выбрала, - последние слова сказала, наклонившись к его лицу так близко, что могла бы ощутить ветер от его ресниц, если бы он моргнул. Но Йош замер, словно зачарованный.

- Ты. Мне. Муж. Ты. Мне. Нужен. Не как Нэйт. Не как Тэйш. Как Йошэт. Один. Единственный и неповторимый, - я говорила четко, раздельно, но тихо, почти интимным шепотом, словно вбивая в его сознание золотые гвоздики своей решимости и уверенности.

- Неповторимый... - с какой-то печалью прошептал еще недавно самоуверенный мальчишка.

А, ну да, он же так сам себя величал всегда. И парни соглашались, даже, подшучивая, называли его этим словом, отдавая дань гениальности и вредности.

- Повторимый... много раз, - он вздохнул и дернулся, нарочно, чтобы почувствовать, что я крепко его держу и никуда отпускать не собираюсь. Убедился и затих, уткнулся мне головой в живот, почти как Тэйш, но иначе. Не ласково обнял, а с жадностью, как в спасательный круг вцепился с криками «тону».

- Неповторимый придурок, - уже ласково сказала я, обнимая его свободной рукой. - Конечно, ты неповторимый, особенный и сам прекрасно это знаешь. Все вы особенные, а внешнее сходство бывает и у братьев. Это нормально.

Угу, одному уже внушила, теперь второму надо впечатать это в мозги. Кстати... а Нэйту я такое говорила? Не помню. Вроде да... Надо сказать еще раз, даже если повторюсь - это будет полезно. Но сейчас - Йош, и только Йош.

- Запомни. Ты. Неповторимый. Для меня. Для всех. Другого Йоша нет! - с каждой фразой я делала легкий рывок за волосы, не больно, но запоминающе, как точка в конце приговора - обжалованию не подлежит.

Парень окончательно расслабился и обмяк в моих руках, превратившись из ядовитой колючки в мягкий пластилин. Угу, отлично, а теперь надо внутрь этого пластилина пропихнуть нужную мысль, так, чтобы она у него там закрепилась.