на лошадях! Ветров в это время года постоянных нет, карт нет. Да ничегошеньки нет, хоть галеры строй! Монахи, кстати, так и сделали. Они выполнили несколько рейсов к борту фрегата, чтобы забрать наши подарки. Их всего 26 человек, а говорят, что было больше двух сотен. 167 человек сожгли финны, но командовали ими свеи. Через речку Колу стоял острог, с четырьмя деревянными башенками. В нем находилось еще 52 стрельца, у которых такая же беда с продовольствием. Возглавлял их старшина Толстой, человек уже в летах, из новых дворян, именных. Мне пришлось воспользоваться небольшой лодочкой, чтобы перебраться к ним. Узнав, что нас много, и по-русски, почти по-русски, говорит только один человек, старшина нахмурился, но мои грамоты кое-какой вес мне придали. К тому же у них муки не было, зимой потеряли семерых. Припасов никаких, только то, что бредень принесет. Так что, деваться им было некуда. Позже стало известно, что нам они не сильно поверили, и, отъевшись, сходили в Архангельск, и только после этого подошли к нам и попросили разрешить им восстановить монастырь и пост здесь поставить.

– Хорошо, восстанавливайте. Насчет поста, господин старшина, это лишнее. Большая часть этих людей с оружием брали Кремль. Это теперь моя вотчина, дождемся, что лед встанет, с тобой вместе сходим пограны проверим, вот по этим картам. Задача стоит восстановить границу по реке Торне.

– Этот самый Бек перед этим занимался вехованием, мы его вытурили, а он зимой вернулся. С нами не справился, так монастырь пожег. У свеев мушкеты и бьют дальше, и стреляют много чаще. И имеются сведения, что норвеги им теперь не запрещают свои порты использовать. Они считают, что новый договор меж нами подписан, а по факту – нет. Но пограны уже переносят.

– Мы об этом говорили в Москве, в сентябре, сразу, как Кремль взяли. Вот! Решили действовать так. Сил у меня достаточно, и я теперь отвечаю за границу. Твоя задача, Алексей Михайлович, ясак собирать да мне докладывать о том, кто через границу от них ходит, да лопарей жмет. Никакого «двоеданничества». А уж я им хвоста прижму. Уловил?

– Оне же норманы, предадут, как пить дать!

– Они – норманы, но не крещеные. Те, кто под Христом ходит, у них не в чести. Я им обещал, что их крестить не будут. Патриарх свое согласие дал, ты же читал. Вот так и будем жить.

– А мушкеты новые дадите?

– Дам, если подружимся. Мало тут нас, а дел полно!

К этому времени у нас, наконец, закрутились турбины в трех местах, ну и, соответственно, станки и лесопилки. В конце июля была организована экспедиция в норвежскую Лапландию. Пограны они, само-собой, повыдергали и повалили. Пришлось пороть, и они вкопали их обратно. Обещали пожаловаться королю Кристиану IV! А я что, против? Пусть подъезжает, мы еще не знакомы. Но, все требования были вполне законные, а договор, действительно, не был подписан. Только-только закончилась Кальмарская война, Дания потерпела поражение под Йенчёпингом, переговоры завершились миром, но Швеция тянула с выплатой миллиона талеров, поэтому датчанам приходилось держать на территории Швеции свои войска, чтобы получить хоть что-нибудь. Поэтому Анри, который командовал экспедицией, повернул на юг, вышел в верховья левого притока реки Торне, и двинулся вдоль него, попутно громя небольшие шведские гарнизоны, устанавливая пограны, где они были повалены. Он дошел до Мунио, где нашел очень важное месторождение и вернулся с этим известием в Печенгу. Анри обнаружил лапландское золото! Вместе с отрядами я всегда направлял рудознатцев!

Почему так подробно про пограны? Да потому, что норги «отжали» очень мощное месторождение железняка, буквально в трех-пяти километрах от нашего месторождения с никелем. И вот в том месте мы начали строить новую домну, немного большую, чем во Франции, и заработавший завод дал возможность изготовить двигатели тройного расширения для фрегата. Понятное дело, что использовать высокое давление я не могу, трубы все сварные, но зато использую винты, а не колеса, и прочую дребедень. Народ продолжает прибывать, но рейсы на Шпицберген завершены и полторы тысячи тонн угля уже есть. Налаживаем кое-какое строительство и там. Сам я с головой ушел во всякие расчеты и эксперименты, так как с полиметаллами раньше практически не работал, требуется найти пути для выщелачивания и восстановления. В начале сентября лето кончилось, начались шторма, потеряли одну из каракк, просто не пришла из Бреста сюда. Здесь это на каждом шагу: пропали без вести. Но мы успели сделать стапеля и самые крупные корабли вытащили доковаться. Вход в гавань закрыт и прикрыт тремя батареями, так что все в полном порядке, готовимся к зиме, но холода еще толком не наступили. Ледок по утрам скрипит, полярное сияние появилось. Многие норманские семьи для жилья построили «большие дома», с очагом посередине, чтобы побыстрее строить. Часть людей еще в бараках, но они и в Нормандии жили в землянках. Здесь они, по меньшей мере, деревом обшиты. Выпавший снег и ледостав на Белом море даже увеличил поставки из Архангельска и Кеми. Скотину всю укрыли, сумели запасти ей сено, но так как высушить здесь его сложно, то сложили в силосные ямы. Появились лопари, а с ними мясо ходит. Известие о том, что двойной гнет снят и нет десятины, кочевой народец воспринял сразу! Строительство остановилось из-за обильнейших снегопадов, но гвардейцы уже освоили и лыжи, и нарты с оленями и собаками. Враги здесь именно зимой ходят. Так что, наблюдение не снимаем.

Первые их «разведчики» добрались сюда в середине января, но они несколько «ошиблись»: шли от Руангярвгга (будущей Рованиеми, если что пойдет не так) по Туломе на Колу. 170 человек лыжников, и более 60-ти на нартах, последние все с мушкетами, и пушчонку разобранную с собой везли. Да вот беда-то какая! У нас с Толстым установились хорошие отношения, а у него лопари «прикормленные», он им объяснил популярно, что чужие здесь ходить не должны. О том, что выдвигается отряд мы узнали за две недели до того, как они появились. Здесь требуется отметить, что между нами и Кемью все русские поселения сожжены во время русско-шведской войны в конце прошлого 16 века. Они несколько раз восстанавливались, но их вновь жгли. Кемь держится, опираясь на огромную крепость Соловецкого монастыря, с имеющимся там оружейным заводом. Конфликт довольно застарелый, с четырнадцатого века тлеет. У меня своих забот полон рот, поэтому туда я свой взор еще не обратил.

Шведский офицер на низкорослом лохматом конике двигался в середине колонны. Путь прокладывали лыжники, затем