говорить, — кривится Янкевич, пока я часто дышу, тщетно ловя успокоение, — бить надо, чтобы следов не оставалось. Забыл?

— Нет, не забыл.

Мужик даже подняться не пытается, только смотрит испуганно, потирая руку.

— Не понимаешь, за что прилетает? — Спрашиваю, подходя ближе. — Я тебе объясню. На детей руку нельзя поднимать, или ты это не знаешь? — Удар, и пьянчуга стонет. — Еще раз ее тронешь, я тебя в землю зарою заживо. Понял? — Еще один удар, и сопливый стон. — Игрушку у сына отнимешь, сделаю то же самое. — Снова бью, но не со всей силы, потому что боюсь ненароком прикончить.

Раз, два, три…

Олег помещает руку мне на плечо и заставляет вернуться в реальность, пока пьянь елозит по земле.

— Тебе для справочки, — присаживаюсь рядом с ним, — если выпьешь хоть стопочку, то отправишься на кладбище. Считай, что получил бесплатную кодировку.

Хлопаю ему по плечу и иду в машину, где меня начинает трясти, словно током бьет.

— Держи. — Мальвинка подает мне бутылку с водой, а Олег тяжело вздыхает, глядя на отчима Лики.

— Никогда не понимал таких. Трогать детей, пить… Это же дно. — Янкевич прищуривается, заводя мотор. — Уверен, что хочешь оставить его здесь. Может, добросим до города?

— Обойдется, — сиплю, глотая воду, — и… — Снова бросаю взгляд на ублюдка, который поднялся с земли и смотрел на нас. — Позвони Кабану. Я в долгу не останусь.

Сижу в тачке и думаю, что превращаюсь в долбанного маньяка, и лишь благодарные глаза ребенка дают понять, не зря все спровернул. Хоть минимальное количество времени, но вырвал для них.

Янкевич обещал пробить у Кабана, сможет ли он что-то сделать.

Есть и другой вариант. Обратиться к отцу.

Но не факт, что он поможет, скорее наоборот.

Только сегодня до меня доходит, что Олег был прав, и лучше вколоть витаминку, чем настоящее лекарство, а то напьется и дубу даст. Зачем мне такой грех на душу?

Не нужен.

Видел вчера, что Лика все поняла. При брате не произнесли и слова, поэтому решил дать ей возможность выговориться. Имеет полное право.

Да, и видеть ее хотел до умопомрачения. Убедиться, что нет других ран, и она жива, здорова, а значит, кнут временно сработал.

Планы прерывает директор, читающий нотации о том, как вредно после сотрясения ездить за рулем, а потом…

Потом начинается какой-то звездец. Цветкова подлетает ко мне и дубасит по грудной клетке, будто убить хочет.

Злюсь.

Потому что упертая.

Потому что ни черта не понимает и делает свои выводы.

— Лучше бы поблагодарила, Цветкова. — Цежу сквозь зубы, пока Круг вертится на заднем плане, пытаясь что-то тявкнуть.

Бесится еще больше, а у меня в голове гул от ее слов.

Чтоб тебя, Цветкова! Рот бы тебе залепить скотчем, а так бей, сколько душе угодно.

Всего несколько слов, а меня наизнанку выворачивает от осознания того, с кем я дружил. Смотрю на Ангелочка, а говорю Максу, чтобы слышал, гад, и признался.

— Рассказал ей, да? — Усмехаюсь, глядя на двоих. — Все рассказал? Или только то, что выгодно?

— Дан, черт… — Выдает Круг, а я ржу, как ненормальный.

— Я прав, да?! — Хлопаю в ладоши, хотя кулаки чешутся и рвутся в бой, и только широко распахнутые глазки останавливают. — Слушай, Ангелочек, — указываю пальцем на Макса, который язык проглатывает, — слушай его и до могилы дойдешь, а на твое место придет другая, которую он тоже отправит на тот свет. Круг в этом мастер, да?

— Я не понимаю… — Лепечет она растеряно, смотря то на меня, то на Макса. — Максим…

— А он не осмелится, — пожимаю плечами и делаю шаг назад, спасая себя от ненужной драки, которой суждено быть, — так ведь, Макс? Расскажи подруге, как позволил моей сестре на наркоту подсесть, ну? Чего молчишь? Говори, как позволил под кайфом полетать и встретиться лицом с асфальтом. — В груди все начинает гореть, а слова вылетают сквозь зубы. — Говори, сказал! — Шагаю вперед, но две тонкие ручки упираются в грудную клетку.

Медленно перевожу на них взгляд и сжимаю кулаки.

Цветкова, какого черта ты меня останавливаешь, а?!

Раз, два, три…

— Да пошли вы. — Сухо бросаю и иду к спорткару, проглатывая горечь вместе с разочарованием.

Кому нужна моя помощь?!

Какой из меня к черту помощник?!

Кого, твою мать, я пытаюсь обмануть?!

Давлю на газ, не глядя в сторону парочки.

Надо спустить пар.

Срочно.

Иначе накроет…

Глава 35

Ангелика

Сердце стучит, как в последний раз.

Громко.

Часто.

Ударяется о ребра так, словно скоро их выбьет.

Спорткар исчезает за воротами школы, а я продолжаю смотреть ему в след, не понимая, что произошло.

— Макс? — Тихо зову друга и поворачиваюсь, наблюдая, как он хмурится, поместив руки в карманы брюк. — Почему ты молчишь?

— А что я должен сказать? — Сухо отвечает, вызывая у меня новый всплеск эмоций.

— Как что?! То, что он сказал, это правда? — Часто дышу в ожидании ответа Максима, но тот упорно молчит, словно специально решая окончательно добить мою нервную систему. — Макс?! Ответь мне, пожалуйста, ты употреблял… — Обрываю фразу, потому что язык не поворачивается назвать друга наркоманом. — Употреблял запрещенные препараты? — Внутренняя дрожь распространяется на все тело, но я смотрю в глаза Круглову и не моргаю.

Господи…

Скажи, что это ложь…

Пусть эти слова будут очередной идиотской шуткой Аристова.

Просто издевательством…

Скажи…

— Да. — Так же сухо говорит Круглов, а по моей коже медленно ползут мурашки, потому что следующий вопрос еще серьезнее.

— Ты причастен к смерти сестры Дана? — Тихо так произношу, почти шепотом, и слышу, как по вискам начинают бить молотки.

Максим молчит, смотрит на меня так, словно я ему подножку поставила, и этим убивает.

— Да. — Снова безэмоциональный ответ, от которого мои колени подкашиваются.

— Но, как такое могло произойти? — Спрашиваю, надеясь, что он объяснит, но Круглов пожимает плечами.

— Несчастный случай. Я уже говорил.

— Так расскажи подробнее, потому что я не верю, что ты на такое способен. — Чуть ли не вскрикиваю, но Макс дарит мне пустой равнодушный взгляд. — Максим…

— Что ты хочешь от меня услышать, Лик? — Говорит, разводя руки в стороны и качая головой.

— Правду, Макс, правду. Почему ты от меня постоянно что-то скрываешь? Почему не договариваешь? — Подхожу к нему, но друг отстраняется.

— Да, я раньше принимал. Да, Алиска погибла от того, что наширялась и прыгнула с крыши под кайфом, не понимая, что делает. Это ты хотела услышать? — Сухо выдает Максим, а я ищу хоть какое-то оправдание его лжи.

— Тогда почему Аристов тебя винит? Ты опять о чем-то умалчиваешь?

— Я