Императорские войска беспрепятственно заняли не только остальные африканские земли аж до современной Сеуты, но и острова, в той или иной мере находившиеся до этого под властью вандалов: Корсику, Сардинию, Балеары. Воодушевленный победой Юстиниан, следуя примеру императоров Древнего Рима, гордо присвоил себе сразу два новых громких титула — Vandalicus (Вандальский) и Africanus (Африканский). По крайней мере, на них он имел куда больше прав, чем на те, которыми уже успел обзавестись до этого, — Alamannicus, Gothicus и Francicus, — поскольку ни один его полководец пока не одерживал никаких побед ни над алеманнами, ни над готами, ни над франками.

На основании двух дошедших до нас имперских конституций известно, что все вновь занятые земли в административном плане были объявлены префектурой Африки. Местопребыванием гражданских властей новой префектуры стал Карфаген, там же располагался и главный штаб ее армии. Вступительные разделы обоих документов звучат чудесным гимном, воспевающим триумф Юстиниана, который сумел воплотить в жизнь мечту многих поколений.

А какая награда ждала истинного победителя — Велизария? Император предложил ему выбор: он мог либо остаться в Африке — завершать организацию новой префектуры и усмирять непокорных, либо вернуться в столицу. Велизарий выбрал второе. Он прекрасно знал, что при дворе его уже начали обвинять в чрезмерном влиянии и честолюбии, и к тому же отлично видел, что выполнение дальнейших задач в Африке будет делом непростым и рассчитывать на скорый успех здесь не приходится.

В столицу Велизарий прибыл летом 534 года, то есть почти в самую годовщину отплытия из Константинополя. С собой он вез богатые трофеи и множество пленников-вандалов во главе с королем Гелимером. Император пожаловал своего полководца привилегией, которой вот уже более пятисот лет не удостаивался ни один военачальник: Велизарий получил право триумфального въезда в столицу. Последним удостоенным таких почестей полководцем (который при этом не был цезарем) был Корнелий Бальб еще во времена Августа. После этого в роли триумфаторов выступали лишь правители, даже если в действительности воевали и одерживали победы не они сами, а их военачальники.

Среди сокровищ, пронесенных по улицам в триумфальном шествии, особое внимание привлекали символы императорской власти, захваченные в 455 году в Риме Гензерихом, а также священные сосуды для богослужений, вывезенные в 70 году Титом из иерусалимского храма — они тоже в свое время стали добычей короля вандалов, теперь же Юстиниан приказал отослать их обратно в Иерусалим.

1 января 535 года Велизарий был удостоен высшей почетной должности империи — консульства. И в том же самом году он получил новое важнейшее задание, которое, однако, было куда труднее, чем разгром королевства вандалов: ему предстояло вернуть империи Италию.

В октябре 534 года, вскоре после великолепного триумфа Велизария, в Константинополь пришло известие огромного политического значения: в начале месяца в Равенне скончался юный король остготов Аталарих.

От его имени до сих пор правила его мать Амаласунта, дочь Теодориха Великого. Поскольку смерть сына лишала ее формальных прав на власть, она попыталась сохранить ее, предложив разделить с ней трон своему родственнику Теодату. Тот согласился и уже в ноябре был провозглашен королем, а сама Амаласунта пожаловала себе титул королевы.

Честолюбивая женщина считала, что она и далее сможет править самостоятельно, а Теодат удовольствуется одним титулом. Но тот, при поддержке многих остготов, по самым разным причинам недоброжелательно относившихся к самой Амаласунте или же просто к женщине у власти, уже через несколько недель заточил ее на маленьком островке посреди озера Больсена.

Узнав об этом, Юстиниан поручил своему послу Петру предостеречь Теодата от дальнейших действий, враждебных по отношению к королеве. Но Петр был человеком императрицы Феодоры, а та опасалась, что король освободит Амаласунту и отошлет ее в Константинополь, где эта необыкновенная женщина могла бы получить влияние на Юстиниана, а возможно, и очаровать его. По ее тайному распоряжению Петр дал Теодату понять, что ничего не случится, даже если он раз и навсегда устранит Амаласунту, и в апреле 535 года несчастная королева была задушена.

Это преступление вызвало бурю возмущения не только в Риме, но и среди значительной части готов, чтивших память великого Теодориха. Императору же оно обеспечило великолепный предлог для того, чтобы начать войну в Италии, вернуть которую он давно мечтал. Победа в Африке дала надежду на возрождение империи в ее старых границах. Это был честолюбивый план, достойный величайших правителей Рима.

Войска, дислоцированные в Иллирии, начали занимать земли остготской Далмации, а Велизарий получил приказ захватить Сицилию. Он отплыл из столицы в июне 535 года с эскадрой, на судах которой находилось 10 000 воинов.

Обе задачи были выполнены без каких-либо проблем, поскольку силы остготов и в Далмации, и на Сицилии были слабы и рассеяны по территории. И после первых донесений об этих стремительных успехах никто в Константинополе даже представить себе не мог, сколько еще прольется крови в этой войне и как драматически будут развиваться дальнейшие события.

Впрочем, даже сам король Теодат сомневался в том, что ему удастся организовать успешную оборону. Он был уверен, что остготов ждет судьба вандалов, и поэтому осенью того же года в Константинополь по его поручению в качестве посредника в переговорах о мире отправился недавно избранный папа Агапит I. Однако прибыв туда, он прежде всего занялся делами церкви. Несмотря на все сопротивление императрицы Феодоры, он добился отстранения патриарха-монофизита, а вместо него рукоположил другого — православного. На берегах Босфора он в 536 году и умер, а в Риме на папском престоле воцарился Сильверий, сын папы Гормизда.

Переговоры, которые вел с королем в Риме посол Юстиниана, также оказались безрезультатны. Поначалу Теодат готов был отречься от власти и удовольствоваться имением, которое предлагал ему император, но как только его армии удалось вернуть Далмацию, а в Африке вспыхнуло восстание против власти императора, король остготов тут же отказался от достигнутых договоренностей. Он с презрением встретил византийских послов, прибывших для подписания договора, и этим окончательно подписал себе приговор.

Теодат недооценил силы и возможности империи, а кроме всего прочего — упорство самого Юстиниана. Армия императора снова вступила в Далмацию, а Велизарий перебросил свои войска с Сицилии в Южную Италию. Население этих районов приветствовало византийцев как освободителей — ведь формально это было возвращение власти Рима! — и даже один из остготских полководцев перешел на сторону Велизария.

Совсем иначе обстояло дело в Неаполе. Городской гарнизон мужественно оборонялся, и часть населения ему активно помогала. Город был взят лишь после двадцатидневной осады. Карой за упорное сопротивление была страшная резня, устроенная победителями. Король не оказал осажденным никакой помощи, и остготы взбунтовались. В ноябре 536 года они выбрали нового короля, Витигеса — во времена правления Амаласунты он прославился как полководец, победивший на Дунае племена герулов и гепидов. Брошенный всеми Теодат пытался бежать из Рима в Равенну, но его догнали и убили — это случилось в начале декабря.