Стараясь не замечать восторга, отразившегося на физиономии Питера, Анжелика пошла вперед.

Когда склон стал совсем крутым, Питер обогнал свою спутницу и протянул ей руку. Грациозно опираясь на нее, Анжелика поднялась по тропинке и оказалась лицом к лицу с Питером. В его взгляде читалось явное сожаление В подтверждение этого прозвучали его слова:

– Анжелика, вы наверняка понимаете, какое впечатление произведет на окружающих ваш сегодняшний приезд сюда теперь конца не будет пересудам и сплетням

Ошеломленная такой откровенностью Анжелика не сразу нашлась, что сказать Но тут же пожала плечами

– Сеньор, для вас не должно быть секретом, что обо мне и так сплетничают все кому не лень

– Анжелика, я бы хотел поговорить с вами начистоту, – с чувством заявил Питер – И вы бы очень облегчили мне задачу, если бы звали меня по имени Сделайте мне такое одолжение, пожалуйста Зовите меня Питером

– Хорошо Питер Но только пока мы гуляем

– Анжелика, как чудесно слышать мое имя из ваших уст! – Он залюбовался ее лицом, а потом развернулся и пошел вверх по тропе Видимо. Питер искал нужные слова для своей речи Но вот наконец он взглянул на Анжелику и начал

– Помните, в прошлый раз я просил позволения нанести вам визит, но вы так ничего и не ответили. Теперь мне кажется, что тогдашнее вмешательство в наш разговор Гарета Доусона не было простой случайностью Сегодня я испытал не самые приятные чувства, когда увидел вас с ним на одной лошади – Тут шотландец замялся и даже покраснел, но все же договорил до конца – Да, мне неприятно думать о том, что вы с ним связаны. Этот человек не из тех, кто относится к женщинам с почтением – он заботится лишь об удовлетворении своих нужд.

Тем временем они добрались до небольшой рощи, и Питер жестом предложил Анжелике остановиться, поскольку теперь деревья скрывали их от любопытных глаз Глядя ей в лицо, он горячо сказал

– Да, Анжелика. Мне неприятно думать о том, что вы кому-то принадлежите. Кому-то, а не мне.

– Питер я мне кажется, вы вообразили невесть что. Я вовсе…

– Не надо, Анжелика С тех пор, как я последний раз заглядывал вам в глаза, многое изменилось Прежде вы не боялись отвечать на мой взгляд – теперь избегаете А кроме того, я видел, как техасец помогал вам слезть с коня как он держал вас..

– Питер…

– Нет, я прошу выслушать меня до конца. Слишком долго я ждал, не решался поговорить с вами по душам. И теперь проклинаю себя за то, что слишком прислушивался к словам окружающих, а не к собственному сердцу. Я спрашиваю вас и умоляю дать мне правдивый ответ. Вы любите его?

Анжелика резко обернулась и посмотрела на ярко освещенное полуденным солнцем лицо молодого шотландца Ее взгляд скользнул по его мягким чертам и остановился на страдальчески сжатых губах. Эти яркие, подвижные губы больше привыкли к улыбке, чем к суровости. И Анжелике вдруг захотелось вернуть им прежнюю беззаботность. Ей захотелось…

– Ответьте мне, милая, – хрипло прошептал Питер и сжал ее локоть – Ответьте поскорее и избавьте от мук неизвестности! Вы действительно его любите?

– Я я бы не хотела отвечать на этот вопрос.

Он на миг зажмурился и сокрушенно покачал головой

– Это значит, что любите… что вы его любите…

– Нет, неправда! – выпалила Анжелика и тут же пожалела о невольных словах – такая безумная надежда вспыхнула в глазах у шотландца. Она торопливо добавила – Я хочу сказать, что просто не желаю беседовать с вами о вещах такого рода. Вам, должно быть, известна моя репутация и те сплетни, которые ходят обо мне в деревне. И я бы не хотела втягивать вас…

– Но вы не побоялись втянуть Гарета Доусона…

– Потому что я не настолько хорошо отношусь к нему, как к вам.

Питер помрачнел и залился сердитым румянцем-

– Если это хорошее отношение заставляет быть вместе с Гаретом Доусоном и отталкивать меня – то я в нем не нуждаюсь! Вы, стало быть, неравнодушны к этому техасцу? Лучше бы вы так относились ко мне!

Анжелика собралась было бежать – ситуация явно выходила из-под контроля, но ее остановил умоляющий окрик Питера.

– Нет, не уходите, Анжелика! – сказал он полным муки голосом. – Это свыше моих сил. Вы расположены ко мне и оттого держитесь на расстоянии! – Анжелика попыталась высвободить руку, и его лицо страдальчески искривилось. – Я начинаю думать, что мой брат прав и я совершенно не знаю женщин Вы разбудили во мне такие сильные чувства – но стоило заговорить о них. как все пошло прахом. Что ж, я выражу их, как сумею, и надеюсь, что вы поймете меня правильно. – Питер снова замолк и взглянул ей в глаза. – Мне наплевать, что техасец стал первым. Мне наплевать, что болтают о вас досужие языки. Доусон скоро уедет из Реал-дель-Монте. И тогда у меня появится шанс доказать вам, что и я способен на мужские поступки. Как-никак мне пошел двадцать шестой год. Я старше, чем выгляжу, и вы не разочаруетесь во мне. Вот увидите – я буду любить вас преданно и нежно и не позволю никому отзываться о вас непочтительно в моем присутствии.

Анжелика, изумленная столь бурным всплеском чувств, испуганно затрясла головой:

– Пожалуйста, перестаньте, я не хочу слушать дальше! Питер смутился, однако по-прежнему не выпустил ее руки.

– Еще одно слово. Умоляю вас: не забудьте о том, что я сказал. И когда техасец уедет… и вам потребуется кто-то другой… то позвольте мне занять его место. Я буду заботиться о вас и любить вас. Я уже вас люблю, Анжелика, это верно так же, как и то, что мы стоим сейчас на этой тропинке. Вы пленили мое сердце, и ничего с этим не поделаешь. –

Тут шотландец привлек ее вплотную и зашептал: – Анжелика, я бы хотел поцеловать вас. Это желание сжигает меня с самого первого дня нашего знакомства…

– Питер…

– Один-единственный раз…

Его сильные руки с неожиданным проворством заключили Анжелику в объятия. Питер нежно прижался к ее губам своими – ласковыми и горячими.

С явным сожалением дав ей отстраниться, Питер благоговейно прошептал:

– Анжелика, вы запомните мои слова?

– Да, – кивнула она, не отводя взгляда, – запомню. На обратном пути Анжелика позволила Макфаддену поддерживать себя под локоть на крутой тропинке. Не успели они выйти из рощи, как увидели Гарета. Он неподвижно стоял, ожидая, пока парочка спустится с горы. Затем поспешил отстранить Питера и железной рукой повлек Анжелику вперед, не потрудившись оглянуться на соперника.

Эстебан беспощадно пришпоривал своего жеребца, уже изрядно уставшего от бешеной скачки. Они покинули асиенду Гонсалеса еще на рассвете. Если бы не снедавшее молодого Аррикальда нетерпение, он бы вволю потешился над замешательством старого джентльмена, под чьим кровом снова провел ночь – только на сей раз направляясь в сторону Реал-дель-Монте. Честно говоря, он очень не хотел делать эту остановку. Будь у него сменная лошадь, он бы провел в пути и ночь – все равно нетерпение и ярость не давали ему покоя.