«Перестань, повелитель! — молили меня лошади. — О, пожалуйста, перестань!»

Теперь вода хлестала везде. Шкуры у лошадей вымокли, сами они, охваченные паникой, пытались убежать, но скользили и падали в грязи. Вот почти все какашки смыло водой, тонны этого дерьма ушли в землю, и теперь вода стала образовывать озерца, и тысячи маленьких ручейков заструились по холму вниз.

— Хватит! — приказал я воде.

Сначала ничего не произошло. Только в животе у меня стало болеть еще сильней. Если я сейчас не уйму все эти гейзеры, соленая вода уйдет в реку и отравит рыбу и водоросли.

— Хватит! — заорал я, концентрируя всю волю на том, чтобы унять силу моря.

И тут вдруг фонтаны иссякли, а я, обессиленный, свалился на землю. Перед моими глазами была чистая конюшня, влажная, чуть солоноватая земля конского загона и полсотни лошадей, вымытых до того чисто, что шкура их блестела как отполированная. Даже объедки, застрявшие у них между зубами, и те были смыты водой.

«Мы не станем тебя есть! — ржали кони испуганно. — Пожалуйста, повелитель! Не надо больше соленых ванн!»

— При одном условии, — ответил я. — Отныне вы будете питаться только тем мясом, которое приносят вам конюхи. Человечины больше не есть! А то я вернусь и набросаю еще больше ракушек.

Лошади тоненько ржали и надавали мне великое множество обещаний, стать самыми послушными из коней-хищников. Но я не стал долго болтать с ними, поскольку солнце уже садилось, а бегом помчался к ранчо.

* * *

Запах хорошего барбекю я почувствовал еще на полдороге и припустил быстрее, потому что я ужасно его люблю.

Подготовка к вечеринке была в полном разгаре. Ленты и воздушные шарики украшали изгородь, Герион хлопотал у очага, представлявшего собой старую канистру из-под бензина. Эвритион слонялся вокруг накрытого стола, ковыряя у себя под ногтями ножиком. Двухголовый пес с наслаждением принюхивался к запаху ребрышек и бургеров, поджаривавшихся на гриле. Потом я увидел своих друзей: Тайсона, Гроувера, Аннабет и Нико. Они скорчились в углу, связанные по рукам и ногам, как бычки, привезенные для родео, но с заткнутыми кляпом ртами.

— Отпустите их! — закричал я, задыхаясь и взбегая по ступеням высокого крыльца. — Я вычистил ваши конюшни!

Герион обернулся ко мне. На всех туловищах у него красовалось по фартучку, на каждом вышито одно слово, а вместе получалось: «Я — ЛЮБЛЮ — ПОВАРА».

— В самом деле вычистили? Как это вы умудрились?

Хоть я просто дрожал от нетерпения, но все-таки рассказал ему все подробно. Он одобрительно закивал.

— Смотрите, какой изобретательный. Хотя лучше б вы отравили эту наглую наяду, ну да ладно уж.

— Отпустите моих друзей, — сказал я. — Мы же договорились.

— Как же, помню, помню. Только дело в том, видите ли, что если я отпущу их, то денежек мне не видать.

— Но вы же обещали!

Герион поцокал языком.

— А вы заставили меня поклясться водами реки Стикс? Нет, не заставили. Так что это не считается. Когда ведешь дела, сынок, надо брать нерушимую клятву.

Я потянул из ножен меч. Орф зарычал, одна его голова потянулась к уху Гроувера, клыки обнажились.

— Эвритион, — сказал великан с тремя туловищами. — Этот мальчишка начинает мне надоедать. Убей его.

Эвритион окинул меня оценивающим взглядом. Мои шансы против него с такой-то дубинищей были слабоваты.

— Сам убивай, — сказал он хозяину.

— Что? — изумился Герион.

— То, что слышите, — проворчал пастух. — Вечно вы заставляете меня делать самую грязную работу. Вы от нечего делать драки затеваете, а мне надоело рисковать из-за вас своей жизнью. Хотите прикончить парня, вот сами и давайте.

Самая нехарактерная речь, которую я когда-либо слышал от сына Ареса!

Герион отшвырнул лопатку, которой переворачивал мясо.

— Ты осмеливаешься ослушаться моего приказа? Да я тебя на месте спалю!

— А кто тогда будет охранять ваш скот? Орф, к ноге!

Собака немедленно прекратила рычать на Гроувера и, подбежав, уселась у ног хозяина.

— Превосходно! — рявкнул Герион. — Тобой я займусь позже, сначала надо покончить с мальчишкой!

Он схватил два кухонных ножа и швырнул их в меня. Один я отбил ударом меча, второй вонзился в кухонный стол в дюйме от руки Эвритиона.

Тогда я перешел в атаку. Герион парировал мой выпад раскаленными щипцами и в следующее мгновение метнул мне в лицо вилку для барбекю. Я уклонился и, не дав ему времени для следующего удара, пронзил мечом его среднее туловище.

Он рухнул на колени. Я стал ждать, чтобы он обратился в прах, как это обычно случается с чудовищами, но не тут-то было. Герион только морщился и пытался встать на ноги. Рана на груди под передничком стала прямо на глазах затягиваться.

— Славная попытка, сынок, — похвалил он меня. — Только, знаете ли, дело в том, что у меня три сердца. Превосходная регенерационная система.

Он перевернул решетку с мясом, и угли разлетелись в разные стороны. Один из них упал на землю рядом с Аннабет, и она взвизгнула. Тайсон рванулся, пытаясь оборвать путы, но даже его силы недостало на это. Нужно кончать битву, пока мои друзья целы!

Я ударил клинком в левое туловище Гериона, но он только расхохотался. Следующий взмах меча пронзил его правый живот. Бесполезно. С таким же успехом можно тыкать мечом в плюшевого мишку, наблюдая за его реакцией.

Три сердца. Отличная регенерационная система. Одиночные удары тут ничего не дадут…

Я бросился в дом.

— Эй, трус! — закричал мне вслед Герион. — А ну назад и умри как подобает!

Стены гостиной были украшены разнообразными охотничьими трофеями — головы оленя и дракона, ружья, целая коллекция мечей, лук с колчаном стрел. В этот момент вбежавший следом Герион метнул в меня вилку, и та вонзилась в стену рядом с моей собственной головой. Он схватил два меча из висевшей на стенах коллекции.

— Твоя голова отлично украсит мою гостиную, Джексон! Непременно повешу рядом с гризли!

У меня мелькнула дикая мысль. Я отбросил Анаклузмос в сторону и сорвал со стены лук.

Вообще-то я самый плохой лучник в мире. На учениях в лагере я сроду не попадал ни в одну мишень, не то что в яблочко. Но сейчас выбора у меня не было. Мечом эту схватку мне не выиграть. Я воззвал к Аполлону и Артемиде, близнецам-лучникам, надеясь, что они сжалятся надо мной хотя бы один раз.

«Пожалуйста, будьте так добры. Только одна стрела. А? Можно?»

Я натянул тетиву. Герион расхохотался.

— Дубина! Чем, интересно, одна стрела лучше, чем один меч?

Он замахнулся обоими мечами сразу. Я увернулся и, прежде чем Герион успел прикрыться, послал стрелу в его правую грудь. Послышалось трехкратное «бум-бум-бум», и я понял, что это стрела пробивала поочередно каждую грудную клетку Гериона. В следующее мгновение она вылетела с левой стороны и вонзилась в лоб чучела гризли.