Меня начало колотить.

— Возвращайтесь скорее, — Марек передал Саймону кошелек. — Я бы съездил сам, но увы. Квентин, проводите… хотя я, пожалуй, сам это сделаю.

— Я найду дорогу, — с улыбкой поднял ладони Саймон. — Мое почтение, Марек… сударь… сударыня…

Мне едва хватило сил наклонить голову. Саймон сделал длинный шаг назад, и дверь бесшумно закрылась.

— Решайте, — негромко позвал Марек. — Вам нужна свобода, нам — ответы. Мы не требуем от вас невозможного, де Вельер. Говорите.

— Мы враги, — пленник устало повел плечами. — Какой смысл?

— Смысл вот какой, — Марек опустился на куль с сеном. — Я, скажу честно, порядком зол. Галавер не чулан, откуда любой может стащить связку колбас. Но во все времена драконы ценили слово «честь». Я это помню. Некоторые, правда, — он криво улыбнулся, — понимают его по-своему.

— То есть ты оправдываешь убийство тех двоих? — пленник вскинулся.

— Не то чтобы, — Марек пожал плечами. — Но я понимаю, какие чувства двигали… кем, кстати? Отпрыском рода Кор? Вельером?

Пленник промолчал.

— Я понимаю убийство двух молодых людей, — повторил Марек. — Они предали, оскорбили кого-то из ваших; мне нет до этого дела. Но почему вы не убрались из города после того, как разделались с теми двумя? Зная, что мы идем по пятам?

— Хотел встретиться с Палачом! — пленник усмехнулся. — Дален — желанная добыча, да и ваши архивы манят. Вы же верите, что драконы спят и видят, как бы вновь овладеть тонкой магией? Так вот, это правда.

— Месть и власть, — задумчиво произнесла Эйлин. — Но это сумасшествие. Позвольте, я покажу вам…

Она встала и подняла руки. Рукава мантии упали вниз, открывая кисти, и между ладонями засверкали плоскости огня.

Я прикрыл глаза. Меня все еще трясло. Саймон в Галавере, в двух шагах от меня! И, если де Вельер прав, он вот-вот отправился в Темь.

А я успею предупредить Эрика, только став собой…

Нет. Если я полечу в Темь, мне не вернуться. Эйлин захочет знать, где я был, Лин попадет под подозрение, архивы уйдут под тройной замок. А когда маги узнают, что под Темью видели дракона…

Надо молчать. Но выдержу ли я? Несколько часов назад мы гоняли уток в парке, а теперь мои бывшие спутники мертвы, Лин, может быть, умирает, а де Верг закрыл для меня архивы навсегда. Я так не могу… могу ли?

На руку упала искра. Я вздрогнул и открыл глаза.

Не отрываясь от жонглирования, Эйлин вытащила из рукава деревянную коробочку и подкинула ее вверх. Почерневшие обломки брызнули в стороны.

— Увеличьте эту картинку в сто раз, — она села на корточки перед де Вергом. Светлые зеркальные глаза отражали черные, настороженные. — Помните, чем все кончилось в Херре? Представьте, что нас ждет, когда мы начнем сражаться на равных.

— Вы говорите о драконах словно о неразумных детях. — Пленник отодвинулся к стене. — Взывайте к лучшим чувствам, пугайте, упрашивайте, если хотите успокоить совесть, но пока Вельер не воцарится в своем замке, мира не будет.

— Вас поставят на колени, — холодно, отстраненно произнес кто-то. Я не сразу понял, что это был я. — То, чем вы занимаетесь, безнадежно. Херра это показала. Вы хотите вернуться к укладу столетней давности, а возвращаться нужно на тысячелетия назад.

— В огненный век? — Пленник заинтересованно глянул на меня. — Всех во врата времени, чтоб уж сразу наверняка? Достойная смена растет. Эйлин. Мои поздравления.

— Вы назвали Марека палачом. Называйте уж и меня так же, — устало отозвалась Эйлин, вставая. — Поверьте, я заслужила.

— Еще несколько часов, и это прозвище заслужит наш гость, — Марек выпрямился. — Решайте быстрее, Де Вельер. Если Лин умрет, я сверну вам шею просто из принципа.

— Я мог бы сказать, что стрела не отравлена, но я солгу, — пленник откинулся на матрац. По виску струился пот: ему явно было нехорошо. — Я скажу вам; свобода, надо признаться, очень меня интересует. Но прежде я хочу услышать объяснения. Правильно ли я полагаю, что вы отпускаете меня в качестве посла доброй воли? Зачем? Вы не желаете делиться тонким огнем. Что тогда?

— Переговоры, — опережая Марека, заговорила Эйлин. — Идет высокая вода. Вельер знает, чем она грозит; знает, как она любит дикое пламя. Если вы остановитесь, мы отдадим под вашу руку земли на востоке, за Херрой и Вергом. Право, вы там и так неплохо устроились.

— Пустоши.

— И брошенные замки в двух шагах от Сорлинн, — возразила Эйлин. — Дайте нам год перемирия, и через: год мы будем бороться с высокой водой вместе. Пересуды утихнут, и, возможно, мы даже сможем учить детей драконов в Галавере.

— Последнего не будет никогда, — де Вельер насмешливо покачал головой. — Вы слишком боитесь, нас. Боитесь настолько, что готовы отдать половину земель, лишь бы сберечь то, что всегда было нашим по праву рождения.

— Мы готовы поступиться…

— В пепел!

Де Вельер рывком подался вперед, но обвис на цепях и повалился обратно, зажимая рукой бок.

— Вы идиоты, — тихо продолжил он, — если думаете, что мы отступимся. Искалечить хозяина этого замка, залезть в голову неопытной девчонке, украсть чужие рукописи — любой мародер давно поплатился бы головой. Я передам ваши слова. Я не добавлю к ним ни строчки.

Он небрежным жестом подхватил обгорелую щепку и начертил на камнях две буквы.

— А теперь дайте мне отдохнуть.

Эйлин, белая как полотно, глянула на надпись и вышла. Марек, не сказав ни слова, последовал за ней.

Искушение остаться было непереносимым. Словно за обедом на ферме, когда ноги каменели при одной мысли выйти из-за стола, не дожидаясь взрослых.

Я обернулся у полуоткрытой двери. Де Вельер безучастно смотрел мимо меня.

— За что вы убили тех двоих? — чужим голосом спросил я. — Разве Кор не справился бы сам?

— Палач не хвастался тебе своими подвигами? — де Вельер повернул голову. — А ведь он остался в живых. Как ты думаешь, сколько бы натворили те двое?

— Те двое были испуганными детьми.

— Как и ты. Что это меняет?

— Я… — я запнулся. Пепел!

— Если бы они предали кого-то из твоих, ты бы на многое смотрел по-другому, — холодно сказал пленник. — А, впрочем, нет: вы же все сами за себя. Для вас частица «де» в имени — причуда, вычурная красивость, а огненное имя — пустой ритуал.

— А для вас? — Я отпустил ручку двери. — Если один дракон пойдет против другого, кому вы будете служить?

— Драконы — одно, — негромко, не рисуясь, произнес де Вельер. — С начала времен. Даже трижды проклятый Первый хотел лучшего. Те, кто уходил на войну, делали это не ради собственных детей, а для всех драконов, и прошлых, и будущих.