всегда рядом и всегда готов его поддержать. Родительская любовь – это совсем не обязательно постоянное одергивание и чтение нотаций. Это скорее умение незримо присутствовать и всегда быть готовым помочь своему ребенку, давая ему при этом нужную для самореализации свободу.

Расскажите о вашем сотрудничестве с домом Dior. Вы ведь недавно стали лицом одного из ароматов и даже снялись в мини-фильме. Каково вам в роли модели?

Я раньше ничего подобного не делал и даже более того – никогда ничем подобным не интересовался. Но я скажу, почему согласился. Одна моя давняя знакомая, которая работает с домом Dior, уговаривала меня принять участие в съемках. Я тогда даже не знал, что парфюм будет называться «Sauvage» – мне предлагали гипотетическую идею стать лицом аромата. И вот эта знакомая сказала, что я буду иметь полный контроль над съемками: если что-то мне не понравится, я смогу остановить процесс. Потом она сказала, что снимать все будет сам Жан-Батист Мондино, а я преклоняюсь перед этим человеком. Более того, рядом со мной в кадре будет легендарный гитарист Рай Кудер – и вот тут я уже не смог устоять перед возможностью сыграть на слайд-гитаре вместе с ним.

Как ни странно, мне понравилось сниматься в мини-фильме Dior – это очень отличается от съемок в полнометражном кино. Я даже понял, чем именно. В большом кино все эпизоды друг с другом взаимосвязаны и работают на общий смысл. Там все по Чехову: если в первом акте вы видите ружье, значит, в третьем оно выстрелит. А когда речь идет о небольших рекламных фильмах, то смысла как такового нет. Есть настроение и стиль, есть набор впечатлений, но нет единой истории с глубокой идеей, нет математически точного драматургического рисунка. И мне нравится эта свобода, эта «незажатость» в рамках сюжета.

Есть ли какие-то особенные мелочи, которые делают вас счастливым в повседневной жизни?

Я очень люблю простоту во всем. Сегодня простота кажется чем-то труднодостижимым, ведь все хотят быть ярче и интереснее других, поэтому забивают свою жизнь какими-то немыслимыми занятиями и идеями. А я люблю простые вещи. Как, например, возможность пойти куда-нибудь со своей девушкой, или спокойно почитать газету, или устроиться в кресле с книгой Лоуренса Краусса или Кристофера Хитченса. Все эти голливудские интриги и игры, с которыми меня могут ассоциировать лишь в силу моей принадлежности к киноиндустрии, не для меня. Наилучшее состояние – чувствовать себя непричастным к Голливуду и наслаждаться простотой своей жизни.

Скажите, женитьба как-то изменила вас?

Каждый день мы становимся старше и мудрее. Сегодня я могу принять то, что не мог принять еще вчера, быть таким, каким не мог представить себя раньше. Я далеко не идеальный мужчина, так же как Эмбер далеко не идеальная женщина. Встреться мы на десять лет раньше, мы могли бы психологически навредить друг другу, ведь союз двух актеров – очень сложный союз. Но сейчас я на том этапе, когда могу себе позволить просто посвятить себя кому-то, ничего не доказывая и не объясняя. У Эмбер прекрасные профессиональные перспективы, и я очень рад за нее. Она чудесная молодая женщина, очень глубокая и интересная. Помню, как мы сели с ней поболтать во время первой встречи, и я был заворожен тем, насколько она умна. У нее есть свои точки зрения по многим вопросам, и она умеет их аргументированно высказать. К тому же она очень эрудированна, особенно в музыкальном плане, что меня и подкупило: знает имена старых блюзменов, таких как Слим Харпо или Тампа Ред, знает музыку кантри. Думаю, мои чувства к Эмбер – это очень причудливое сочетание любви и отцовской заботы, потому что я не могу сказать, что люблю ее как-то по-другому, нежели люблю своих детей. Она прекрасная девушка, и я считаю себя счастливчиком.

Какое время дня вы особенно любите?

Я люблю утро. Люблю просыпаться, когда солнце только начинает просачиваться сквозь шторы, просматривать новости в The New York Times, записывать какие-то свои мысли или читать книгу. Утро – время только для меня, и я очень дорожу моментами, в которые могу побыть один. Они помогают мне оставаться собой и сохранять какое-то здравомыслие.

6. …кто слушает родителей?

Юлия Ринч. 13.10. 2015

Знаменитый голливудский актер в эксклюзивном интервью журналу «Телепрограмма» вспоминал о том, как продавал штаны, дрался с хулиганами и работал в автосервисе.

Любовь зрителей всего мира к этому артисту можно было бы объяснить колоссальным успехом его фильмов. Но, если убрать за скобки сагу о пиратах Карибского моря и еще пару-тройку картин, станет ясно – Джонни всегда шел рука об руку с Его величеством Провалом. Депп, кстати, сам не устает об этом напоминать и вообще старается относиться к себе с большой иронией. Не случайно актер не балует публику самовлюбленными рассказами о том, как создавал очередной кинообраз, зато с удовольствием копается в своем прошлом. Порой довольно неказистом.

– Напомните, что вы делали до того, как стали актером? – Играл на гитаре. – А до этого? – Продавал штаны. Что вы смеетесь? Клянусь! Был телемаркетером. Сейчас это уже не так распространено, а в восьмидесятые я обзванивал людей со следующим текстом: «Поздравляем! Вы выиграли часы, точно такие, как носил ваш дедушка, и включены в лотерею, главный приз – тур по Гавайям. Все, что вам нужно, чтобы активировать наши подарки, – это купить замечательные штаны известной фирмы „Фиг-знает-как-она-называется“». От каждой продажи получал комиссионные. Маленькие. Потому что штаны были дерьмовые, работа была дерьмовая и я сам чувствовал себя дерьмом. Поэтому трудился без огонька. А до этого работал на бензоколонке. Сейчас эта профессия, по-моему, умерла, а тогда хозяева из машин не выходили, а специальный паренек наполнял их баки. За чаевые. Карьера была недолгой, но стремительной: я так хорошо работал с клиентами, что хозяин произвел меня в механики. Я ему сказал, что ничего в этом не понимаю, но он успокоил, что все будет хорошо. Он ошибся! Ошибся на первом же клиенте. Я снял колеса, накачал шины, поставил обратно, спустил с домкратов, и мужик уехал. Недалеко. Его заднее левое решило пожить своей жизнью и покатилось отдельно от машины. Скандал был дикий, и меня вышвырнули. Я остался без работы, без денег и чувствовал, что счастье в очередной раз пнуло меня ногой под зад. – Сейчас-то хоть чувствуете себя счастливым?

– Нет, конечно. Я вообще думаю, что актер не должен чувствовать себя счастливым, он должен играть на нервах, а у счастливых это плохо получается.