Короче говоря, таким макаром мы прошли километров тридцать. А дальше… дальше начались проблемы. Те, которым в учебниках по тактике посвящен целый раздел с названием «Преодоление препятствий и преград в условиях болотистой местности».

Хотя, если честно, сами по себе болота не так уж и страшны. Способы предвижения по ним известны давно, и при определенной сноровке любой мало-мальски обученный боец преодолеет их без труда. Как в теории, так и на практике.

Сноровка у нас, несомненно, была, опыт и знания – тоже. Не хватало лишь одного – времени. За семь предыдущих часов мы прошли порядка половины пути, а к ночи рассчитывали оказаться где-нибудь в районе перевала через горный хребет, откуда до цели было уже рукой подать. Так что волей-неволей приходилось поторапливаться – тратить оставшуюся часть дня на двадцать километров болот нам как-то не улыбалось. Впрочем, к нашей вящей радости эти два десятка неполных верст вовсе не представляли собой одну сплошную трясину. Скорее, наоборот, заполненные мутной водой пространства лишь местами вклинивались в лесной массив, перемежаясь сухими торфяниками и очагами мшистых грунтов. Тем не менее, маршевую скорость они заметно снижали. Особенно те болота, что относились к категории верховых с вязкими даже на взгляд зыбунами и белесоватой топью. Их, теряя драгоценные минуты, приходилось обходить по краю, сквозь ивовое редколесье.

Для других же, чуть более проходимых мочажных падей у нас имелись специальные приспособления. Решетчатые водоступы, «спаспоплавки», самораздвижные облегченные гати и, что самое важное, парочка самопальных устройств – определителей пористости объектов. Эти хитроумные девайсы мы с Федором мастерили целых два дня из четырех, выделенных на подготовку к игре. И хотя ничего нового мы, конечно, не изобрели, кое-чего всё же добились. Нужного именно нам. Именно здесь и сейчас. Взяв за основу стандартные лептонные анализаторы и немножечко их доработав.

Основной принцип функционирования «модернизированных» нами приборов заключался в следующем. Каждую микросекунду они испускали короткий импульс в виде узконаправленного пучка «тяжелых» лептонов (тех, которые мю и тау). Конечно, в вакууме элементарные частицы «действовали» бы гораздо эффективнее, но и в воздушной среде на дистанциях до ста-ста пятидесяти метров поток не рассеивался окончательно, успевая достичь «мишеней», в качестве которых выступали обычные болотные кочки. Точнее, их микроструктура. Электроны, выбиваемые «собратьями по спину», перемещались, как и положено, на более высокие энергетические уровни, а образующийся при этом «избыток массы» выливался в стандартное электромагнитное излучение. И уже по спектру последнего легко определялся химический состав «объектов» – тех самых кочек.

Однако и это было еще не все. В процессе электрослабого взаимодействия частиц с полуцелым спином образовывались новые, как «коротко», так и «долгоживущие». Калибровочные бозоны перерождались в суперсимметричные лептон-нейтринные пары и время от времени вызывали из небытия такого зверя, как «хиггс» – сверхмассивную бозе-эйнштейновскую частицу со спином ноль. Ту самую, что когда-то не давала покоя всему человечеству и которая в свое время оказалась последним кирпичиком в стройной конструкции Стандартной модели. И вот как раз благодаря этому хиггсу наш «масс-детектор» работал так, как и было задумано. То бишь выявлял потенциальные минимумы в распределении скалярного поля и далее, в соответствии со статистикой, определял общую структуру «макрообъектов». После чего, гордый собой, демонстрировал на экране итоговый результат: численное соотношение объемного веса болотной кочки к плотности составляющих ее элементов. Давая возможность оценить ее «пористость», «твердость» и сопротивление сжатию.

Вы, друзья, можете конечно задать резонный вопрос: «А на хрена всё это нужно?» В смысле, так ли необходим этот краткий экскурс в теорию элементарных частиц? И я отвечу: «Да, нужно. Да, необходим». Но вовсе не для того, чтобы покрасоваться перед не слишком сведущей в этих делах публикой. Это требуется исключительно для того, чтобы просто осознать тот факт, что не стоит искать магию там, где ее нет и в помине. Что любой даже самый «волшебный» прибор не есть продукт волшебства, а есть продукт человеческого разума. Разума, которому, я уверен, подвластно всё. Любые тайны Вселенной. Стоит только захотеть. Просто захотеть познать неведомое. И тогда магия станет наукой, а наука – магией. Самой что ни на есть настоящей.

Впрочем, это я отвлекся немного. Отвлекся слегка от рассказа о «приключениях» четырехлетней давности. Ну да не беда, сейчас продолжу.

…Самодельные масс-детекторы (или, как именовал их Синицын, «кочкомеры») экономили кучу времени. По крайней мере, нам не требовалось подобно большинству путешествующих по болотам прощупывать шестами почву и дно, выискивать островки с кустиками и до рези в глазах вглядываться в предательски подрагивающую ряску. Всё было гораздо проще: навел луч на объект, ввел данные в бортовой компьютер и порядок. Ну, то есть не совсем порядок – одной единственной кочкой сканирование не заканчивалось, целую полосу приходилось исследовать, плюс наблюдение за воздушными целями много сил отнимало. Так же, как и нервов. Которые у нас, честно скажу, пошаливали.

Не зря, как вскорости выяснилось, пошаливали. Не зря мы так пристально за небом следили. «Вражеские» беспилотники трижды в поле зрения появлялись, над болотом кружили, выискивали чего-то. Диверсантов небось, ха-ха, обнаружить пытались. Да только не вышло у них ничего – тихарились мы с Федей конкретно, под термоизолирующими накидками, с полностью переведенной в пассивный режим электроникой. Пронесло, короче. Или повезло. По крайней мере, вторая половина пути по зыбучим грунтам выдалась гораздо спокойнее первой – «воздушная» активность противника свелась на «нет». Видимо, он и вправду решил бросить все силы на левый фланг, туда, где шла основная группа.

В общем, до края болот мы добрались где-то часам к восьми, когда солнце уже закатилось за горизонт и небо начало быстро темнеть. Что, в принципе, оказалось нам весьма на руку, поскольку дальше пошли предгорья. Холмы, распадки, скальные отложения, каменные россыпи. А уж там-то, да еще и в потемках, затеряться было проще простого. И никакой инфракрасный скрининг не помог бы «врагу» отыскать среди многоцветья термических пятен звено хорошо маскирующихся бойцов.

Однако ж везение наше долго не продлилось. Уже через пару часов сильно похолодало, и даже пониженный тепловой фон активной брони больше не позволял нам чувствовать себя слишком вольготно, не опасаясь сканирования с воздуха. Впрочем, до ледника на перевале мы всё-таки добрались. Без происшествий – «помогла» неожиданно изменившаяся погода. В горах это, знаете ли, часто бывает – вроде и небо чистое, и воздух прозрачный, ан нет, пять-десять минут, и уже дождь со снегом, ветер сбивает с ног, молнии бьют куда ни попадя. Гроза, одним словом. Внезапная.

Переждать ее, а заодно и переночевать, раз уж так вышло по обстоятельствам, решили в небольшой пещерке, под скальным карнизом. Тем более что вымотались к тому моменту весьма капитально. В итоге, отложив все проблемы на завтра и выставив обоих быров в качестве часовых, мы завалились спать. Отрубившись почти моментально. И продрыхнув без задних ног до самого рассвета. Что, с одной стороны, не есть хорошо – время-то идет, капают секунды, слагаясь в часы и минуты, контрольный срок всё ближе и ближе (вдруг не успеем), а с другой… С другой стороны, утро мы встретили свежими, отдохнувшими, готовыми к новым трудов… пардон, боевым свершениям.