Ёси, его, собственно и передали в момент зачатия. Хотя, глядя на царившую вокруг разруху, почему-то мысли о творении даже не появлялись, зато о смерти — вполне. Помимо японского языка, мне так ли иначе, в голову вбивались основы японских традиций, этикета и мифологии. Я особо не вникал во все это, но в критической ситуации мозг, как оказалось, может вспомнить все, что угодно.

Дверь скрипнула, и я увидел Михо, заходящего в комнату.

— Очнулся? — я кивнул, настороженно глядя, как он подходит ко мне.

— Что здесь произошло? — облизав непослушным языком сухие, потрескавшиеся губы, я решился задать вопрос.

— А ты что, не помнишь? — он нахмурился, остановился напротив меня и сложил руки на груди. Так вот почему они с главбоссом не стеснялись присутствия в комнате моей беспамятной тушки, ведь по сути, ничего секретного они не сказали. Особенно, если бы я помнил, что убил Оши, то для меня это известие потрясением, какое я испытал, не стало бы.

— Я ничего не помню, только, как Оши обездвижил меня и уколол иглой. Очнулся я уже вот так, — и я демонстративно подергал руками, намекая, что не мешало бы меня освободить. Михо только хмыкнул, подошел к двери и крикнул.

— Заходи, — в комнату, испуганно оглядываясь по сторонам, вошла Марико. — Сейчас ты каждую секунду будешь с ним рядом. Он захочет принять ванну — ты ему спинку трешь, он захочет в сортир — ты ему член подержишь, он накопит или где-нибудь раздобудет средства на куртизанку — ты будешь наблюдать и подсказывать, все ясно? — мы с девушкой недоуменно переглянулись и синхронно кивнули. — Освободи его, — он кинул Марико небольшой ключ. — Помоги привести себя в порядок. Через два часа ваша, теперь уже шестерка, выйдет на патрулирование острова. Судя по докладам других групп, а также моего собственного наблюдения, район бывшей администрации и портальной зоны безопасны. В ваши ограничители включены символы распознавания «Свой-чужой», поэтому защита, которая опутывает эти секторы, вас не тронет. Режим патрулирования — трое суток. Еду возьмете с собой. Ночевать будете в административных зданиях, в каких захотите. Мне нужно будет предоставить отчет о том, что вы увидите. Я мог что-то упустить, досконально обследовать секторы у меня не было времени. Все понятно? — мы снова кивнули.

Конечно, понятно, что здесь непонятного. Меня удаляют от других учеников, которые пацифизмом не страдают и могут попытаться наехать, тем самым спровоцировав этот непонятный ни для кого, включая меня самого, дар. Скорее всего, за то время, пока мы будем трусы Ичесси из шкафов пересчитывать, с остальными учениками проведут очень доходчивую беседу на тему: «Почему нельзя драться с Ёси, и почему Изаму-сама даже не успеет сюда переместиться, чтобы лично выпустить придурку и неудачнику кишки».

— Все понятно, Михо-сан, — прохрипел я, не задавая дурацких вопросов. Он пристально посмотрел на нас, затем резко развернулся на пятках и вышел из комнаты. Я же повернулся к Марико. — Что здесь произошло? Я ничего не помню, понимаешь? Меня словно выключило из этой реальности, а очнулся я уже в таком положении.

Марико оглянулась на закрытую дверь и, убедившись, что никого больше черти не принесли, опустилась передо мной на колени, принявшись снимать цепи. При этом она зашептала, да так тихо, что я с трудом разбирал слова.

— Мы вышли из комнаты, как настаивал Ясуши, и остановились в коридоре. Михо-сан хмурился и не хотел уходить. Он даже ни о чем меня не спрашивал, да даже не обращал внимание на меня. Сначала ничего вроде бы не происходило, но потом стало очень холодно, так холодно, что даже пар изо рта пошел. И раздался крик Ясуши. Михо-сан рванулся к дверям, но не смог их открыть, они словно окаменели. И выбить их не удалось, ни просто физически, не при помощи специальных заклятий. Михо-сан и стену попробовал сломать, но ему не удалось. Но он бился и бился о дверь, а когда остановился, чтобы перевести дух, стало тихо и дверь сама приоткрылась. На меня такая жуть накатила, что я едва не обмочилась, но Михо-сан уже входил в комнату, и я пошла следом, вдруг тебе нужна была помощь. — Цепи освободили мои руки и они упали, словно плети. Я не мог их поднять, не мог даже пошевелить пальцами и как-то растереть запястья. Долго же я вот так просидел, если до такой степени затек. Неудивительно, что сразу не понял, что руки вверх подняты. Марико тут же подняла правую руку и принялась ее массировать, разгоняя застоявшуюся кровь.

— Что ты увидела? — прошептал я, потому что молчание затянулось. Девушка вздрогнула, посмотрела на меня, и быстро отвела взгляд. Потрясающе, похоже, что она меня боится.

— То же, что видишь сейчас ты: все разрушено, все в крови, а на полу жутко обезображенный труп Ясуши. И ты, стоящий с окровавленным мечом в руках. Ты стоял и смотрел на Михо, наклонив голову, словно решал, оставить ему жизнь или нет. А потом ты повернулся ко мне. У тебя такие глаза были… абсолютно черные, словно сама тьма. Но, когда ты меня увидел, то нахмурился и шагнул, поднимая меч, а потом резко остановился и всадил клинок в грудь Ясуши, после чего просто свалился на пол, словно мертвый, — ее голос задрожал и она всхлипнула.

В голове раздался гул и закружилась голова. Перед глазами снова начали вспыхивать яркие белые вспышки, через которые начали пробиваться картинки воспоминаний. Всего лишь образы, через которые я мог разглядеть чёрный вихрь, вырвавшийся из меня наружу, обволакивающий Ясуши, который успел только сделать шаг назад и выставить вперед руку. Открывшаяся дверь и вошедшая следом за Михо девушка. Даже сквозь воспоминания я почувствовал всю ненависть и отвращение к ней в этот момент. Головокружение прошло и меня резко выбросило из прорвавшихся обрывков воспоминаний, в которых я совершенно не осознавал себя, а был просто статистом.

— Что с тобой? — Марико легонько потрясла меня за плечо, и я сумел перевести на нее мутный взгляд, прогоняя навалившуюся тошноту и эти единичные образы.

— Все хорошо, — я тряхнул головой, ненадолго задумавшись. Марико сидела молча, больше ни о чем не спрашивая и вообще, как мне показалось, старалась особо не привлекать к себе внимания.

Понятно, почему она меня боится. Эта штука внутри меня поняла, что Марико как-то может на нее влиять и решила избавиться от помехи. Но вовремя сработал тот самый механизм, который оно и хотело сломать. Дальше можно было не продолжать, Михо меня заковал и бросился докладывать, что клану Кудзё придется предъявить тело члена клана