Казацкое государство, образовавшееся в первые месяцы восстания Хмельницкого и получившее международное признание летом 1649 года во время зборовских переговоров, в историографии называется Гетманщиной. В нашей книге также используется именно это название. Однако в XVII и в первые десятилетия XVIII века его обычно называли Войском Запорожским. Само название «Войско Запорожское» фигурирует как официальная сторона в сделках, которые во второй половине XVII века казацкие гетманы заключали с Россией, Османской империей и Речью Посполитой. Оно стало юридическим названием украинского государства и его территории, имевшим, кроме того, ряд других обозначений, соответствовавших различным социальным и национальным проектам, на протяжении XVII–XVIII веков развивавшимся в казацком обществе. Одним из таких названий было «Украина», которому отдавала предпочтение казацкая старшина и казацкие массы в целом. Другим — «Россия». Его использовали в литературных произведениях киевского духовенства. Кроме того, бытовало еще и название «Малороссия», которое казацкие и церковные элиты использовали в переписке с Москвой и, все чаще, в своей среде. Название «Великое княжество Русское» обозначало еще одну политическую инициативу, которую сформировала казацкая старшина благородного происхождения, ориентированная на Речь Посполитую. Каждое из этих названий отвечало особому политическому понятию, особому общественному и культурному видению, а также, потенциально, особой идентичности. Все это и будет предметом нашего рассмотрения в этой части.

Произведение с таким названием вышло в 1920-х годах из-под пера этнического россиянина Николая Фитилева, ставшего выдающимся украинским публицистом, известным под псевдонимом Мыкола Хвылёвый. Вскоре после написания чекисты конфисковали рукопись; более полувека она пролежала в архивах госбезопасности и только за год до распада СССР стала доступна широкой общественности. Какую же опасность узрел большевистский режим в этом памфлете? Прежде всего, ответ на вопрос, поставленный в заголовке. Выбирая между Украиной и Малороссией, автор остановился на Украине. В тогдашнем контексте это не означало, что Хвылёвый представлял Украину независимой от России, но он считал, что Украина имеет (или хотя бы имеет право на) собственную литературу и культуру. С точки зрения поколения Хвылёвого, термин «Малороссия» воплощал традицию отношения к украинскому народу, языку и культуре как к отрасли русской нации, языка и культуры, тогда как «Украина» символизировала культурную независимость их родины от России [271].

Мыкола Хвылёвый

Хвылёвый критиковал «малороссийство» в русле работ Михаила Драгоманова, Сергея Шелухина и Вячеслава Липинского, а также произведений других украинских деятелей, которые находились за пределами Российской империи и СССР и видели причины малороссийской ментальности в веках российского политического и культурного контроля над Украиной[272]. Однако существовала и другая интеллектуальная традиция. Сам заголовок памфлета Хвылёвого был перевертышем названия статьи Андрея Стороженко «Малая Русь или Украина?» (1918). Этот искренний малоросс считал Украину неотъемлемой частью более широкого российского политического и культурного пространства. Истоки спора он выводил из конца XVIII — начала XIX века. По мнению Стороженко, использование термина «Украина» для обозначения того, что на самом деле было Русью или Малороссией, — это всего-навсего попытка польских интеллектуалов преподнести губительные для поляков последствия раздела Польши. Поляки, якобы, выбрали такую стратегию: доказать, что русские земли на самом деле принадлежали не Руси, а стране, которую они считали отдельной от России и называли «Украиной». Стороженко считал, что первым против таких заявлений выступил анонимный автор «Истории русов» — исторического трактата, который в рукописной форме бытовал в Украине начиная с 1820-х годов. Автор выступил против привычки (якобы польской) называть Приднепровье «Украиной», предоставив взамен преимущество термину «Малороссия»[273].

Сергей Шелухин

Иван Линниченко

Взгляды Стороженко на «Украину» как подрывной польский термин, перед которым ставилась задача расшатать единство российской нации, были отнюдь не оригинальными. Дискуссия по поводу политически корректного названия для Украины в Российской империи усилилась во время революции 1905 года. В Австро-Венгрии этот вопрос всплыл на поверхность в 1907 году, когда русофилы-депутаты австрийского парламента в Вене решили назвать русскую фракцию «малороссийским клубом». Они отбрасывали название «Украина» как польское изобретение, которым обозначалось пограничье бывшей Речи Посполитой. В 1908 году на Археологическом съезде в Чернигове украинский активист из Одессы Сергей Шелухин прочитал доклад о происхождении термина «Украина», в котором доказывал, что это было первоначальное название края. Это выступление вызвало дискуссию в российской прессе, во время которой профессор Иван Линниченко из Новороссийского университета в Одессе противопоставил Шелухину теорию, которой придерживалось большинство украинских историков: якобы «Украина» означает «пограничье»[274].

Тезис Шелухина о том, что название «Украина» предшествовало термину «Русь», привлек внимание ученых и широкой общественности к позднесредневековому употреблению термина «Украина», но не убедил специалистов. Большинство из них пошли по пути Михаила Грушевского (часто критикуемого в публикациях Шелухина), который был уверен, что термин «Украина» происходил от понятия пограничья. Слова «Малороссия» Грушевский избегал. В конце XIX — начале XX века он часто употреблял составной термин «Украина-Русь», чтобы подчеркнуть непрерывность украинской истории со времен Киевской Руси до настоящего времени, а также единство украинских земель, к которым относилась и Галиция, где терминами «Русь» и «русины» часто обозначали украинскую территорию и ее население[275]. Грушевский утверждал, что термин «Малая Русь», который впервые приняли в XIV веке для обозначения Галицко-Волынского княжества, позже вышел из употребления, но вернулся в официальный дискурс в XVII веке, когда стал обозначать украинские земли под московским покровительством. Согласно Грушевскому, этот термин не произвел резонанса среди общественности, пожелавшей называть свою землю «Украина». Начиная с XVI века, этот термин употребляли для обозначения среднего Поднепровья, а в XIX веке лидеры украинского литературного возрождения выбрали его как национальное название[276].