Братьев» — им же нужно было чем-то обороняться от тех, кто запасся мечами и пиками. В свою очередь, наймитам нужно было платить — из карманов горожан, чья ненависть тоже усиливала те самые страх и ненависть, на которых Идель и сыграла в перевороте.

Идель и Дайрсгау, теперь Эмрис не сомневался. И все же уточнил:

— Оповещение патрициата и по сути вынуждение его обращаться к наемникам вроде меня — это замысел императора или лорда Дайрсгау?

Идель облизнулась, не в силах до конца спрятать улыбку:

— А вы как думаете?

Эмрис подумал, что хотел бы узнать о ней так много, как только считается допустимым знать о жене другого мужчины, чтобы не создать для нее проблем. Кажется, леди в самом деле, как и говорил камергер, расположена к нему. Помимо того, что это немного грело, поскольку Эмрис отчетливо запомнил и другое к себе отношение в столице, это обнадеживало. Ему, несомненно, будет гораздо легче освоиться в аристократии Деорсы, если на его стороне будет кто-то с ее статусом — эрцгерцогиня и сестра государя.

Мысль о монархе пронзила Эмриса, распрямив мужчину, как проглоченный кол.

— Император ценит талантливых. — Произнес он, осознав.

И вместо всех уточняющих вопросов она снова только улыбнулась. Затем обвела взглядом тарелки на столе:

— Все остыло.

— Я могу сходить вниз, попросить… — Предложил Эмрис со смешанными чувствами. Леди отрицательно помахала кистью:

— Право не стоит. — И без претензий отправила в рот немного остывшего жаркого. — Не такое ела. — Объяснила она чуть позже, облизнув с губ кусочек пищи.

Эмрис оглядел женщину сверху-вниз и констатировал:

— Поверьте, каждый наемник имел дело со лжецами, ворами и благородными. И последних мы не переносим больше всех.

Идель дожевала заметно медленнее не совсем понимая, что Эмрис имеет в виду.

— Барон? — уточнила она.

— Вы очень отличаетесь от женщин своего положения, леди Греймхау.

Идель чуть вскинула голову: поняла. Ладонью указала, чтобы Железный тоже поел, и отозвалась:

— Большинство женщин моего положения бесполезны, как лодка в поле.

— Но вас, видимо, Теоданис… простите, герцог Греймхау воспитал иначе? — Эмрис постарался подобрать слова, которые бы больше подошли его нынешнему статусу.

Неожиданно, но после этих слов Идель отложила приборы и задумалась.

— Простите, я спросил что-то не то? — Осторожно осведомился Эмрис, когда молчание затянулось.

— Нет, но я… Я не уверена, что вам будет интересно что-то о моем воспитании.

— Отчего нет? — Железный улыбнулся в душе: может, разузнать о ней что-то окажется куда легче, чем он предполагал? И шпионы не понадобятся? Ну или, по крайней мере, не сразу.

— Мое взросление и вся моя юность, — сказала Идель бесстрастно, — прошли под знаменем войны Аерона за трон. И под знаменем тех битв, которые принесло империи его воцарение.

Она замолчала, засталяя собеседнкиа напрячься от любопытства.

— Вы… — Эмрис поерзал, — не расскажете каких-то подробностей? Люди знают ту версию, которую спели им барды. При всем уважении, поют они складно, но зачастую фальшиво. И я был бы рад…

Лицо Идель переменилось снова. Наблюдая за его выражением, Железный осекся сам.

— Что? — качнул он головой.

— То, как вы говорите, — это не речь наемника. — Она улыбнулась с хитринкой. — Вы быстро учитесь.

— В моей профессии не бывает тех, кто учится медленно, госпожа. Живых, по крайней мере. Так что насчет воцарения императора?

Идель колебалась. Эмрис видел это так же ясно, как зеленый серп в ее левом зрачке.

— Ладно, — решилась женщина. Эмрис, осознав, что рассказ будет долгим, налег на еду. — Вы наверняка знаете, что Аерон стал императором в десять лет. Фактически тогда регенствовала его мать, императрица Фридесвайд. Ее политика была… непродуктивной, а властолюбие непомерным, поэтому даже когда Аерону исполнилось шестнадцать, она отказалась передать власть. В целом, это могло выглядеть как попытка не торопиться и отдать правление, только когда Аерону исполнится восемнадцать, но всем было очевидно, что Фридесвайд просто не хочет уступать трон. На который, в общем-то, она не имела прав. Вскоре Аерон получил письмо от своей тети, леди Имхэйр, жены дожа Талассия. Она предложила ему погостить, якобы по-родственному. Он поехал.

— И Ф’идешвайд ничего не жаподожрила? Ве’ится с т'удом, — заявил Эмрис, жуя. Потом проглотил еду и прицокнул, будто пытаясь вытащить кусочек пищи, застрявший между зубов. И только затем он вдруг вздрогнул и уставился на Идель. Ох ты ж… Идель облизнулась, чуть закусив губу — как делала всегда, когда пыталась скрыть желание посмеяться.

— Э… — растерянно выдохнул Железный. — Проклятье… Извините, с леди, наверное, так не говорят. Я…

Идель отвела глаза и продолжила как ни в чем не бывало:

— Фридесвайд еще как заподозрила. Насколько мне известно, Аерона обложили стражей, но тетя нашла способ встретиться с ним в Талассии без свидетелей. Я не знаю всех деталей и тонкостей, я была еще ребенком. Почти сразу Имхэйр разослала весть к тем аристократам, кто был лоялен Аерону. В числе первых к его кампании присоединился ее кузен — мой отец, герцог Греймхау. И это оказалось выгодно, потому что иметь штаб заговорщиков внутри империи куда сподручнее, чем иметь его за морем. — Идель увидела, как напрягается лицо мужчины. Эмрис явно хотел что-то спросить, но уговаривал себя не перебивать. — Да? — Подтолкнула она.

— Я немного запутался в ваших родственных связях. Вы говорите, леди Имхэйр и ваш отец кузены. Но император вас тоже зовет кузиной.

— Мы с Аероном троюродные. Кузенами были наши отцы, а леди Имхэйр родная сестра бывшего императора и тетка Аерона. Насколько я знаю, происходившее в ту пору в империи приводило ее в ярость. Мой отец разделял это настроение. И так случилось, что Аерон стал в Греймхау частым гостем. Когда партия Фридесвайд стала оказывать активное сопротивление, мы даже стали пересекаться в военных походных лагерях.

— Лагерях?! — Эмрис вытаращился на леди. — Сколько вам тогда было лет?!

— Десять, одиннадцать, потом двенадцать. — Судя по интонации, собственный ответ показался леди смешным.

— И ваш отец брал в военный лагерь ребенка?!

— Поверьте, издалека это многим казалось странным. И все же в силу разных обстоятельств, это было правильно.

— Неужели, Идель?! — Железный опомнился, уже позволив себе вольность. — Простите, ваша светлость…

Она перебила, переведя тему к продолжению рассказа бескомпромиссно. Похоже, его соображения ничего не стоили.

— В ту пору отец рассматривал возможность нашего с Аероном брака. Он никогда не говорил об этом открыто, и мы, разумеется, с императором в родстве, поэтому, скорее всего, для проведения церемонии понадобилось бы одобрение Аббатства Непорочных. Полагаю, Аерон был готов, что корона на моей голове станет своеобразной платой за огромную помощь Греймхау в его кампании. В том числе и по этой причине