Я, как никто другой, понимала смысл сказанного, и звучало все это очень-очень жутко. Совсем недавно стала ощущать в груди приятное, согревающее тепло. Оно всегда было частью меня, которую я раньше просто не замечала. Игнорировала. Но теперь чувствую. Чувствую остро. Как с каждым новым рассветом крохотная искорка внутри меня растет. Крепнет, увеличивается. А вместе с ней постепенно меняюсь и я.

Даже не могу представить, как кто-то может убить это трепещущее, солнечное тепло, чтобы обрести сгусток силы. Ведь вместо искры будет огромная дыра в душе. Черная, бездонная, беспросветная.

Мое сердце судорожно сжалось.

Тело обдало леденящим, противным холодом. На мгновение я представила, как одиноко тем, кто однажды решился на столь омерзительный обмен. Это все равно что у человека вырвать кусок души, если бы она существовала физически. Да мы же и чувствовать по нормальному перестанем. Превратимся в роботов, не иначе.

– А как стать отверженным? Требуется какой-то ритуал или заклинание? – перебила я Мериду.

– Нет. Нужны байндара и желание меливида умереть.

Я прочистила горло и притихла, переваривая сказанное. В сознании нарисовался образ монстра-громилы из темницы, потом его же, только из сна, где тот обернулся зверем. Получается, теперь этот тип не может перекидываться в саблезубого? Ужас.

Я еще ни разу не обретала свою звериную форму, не прочувствовала ее, но даже сейчас понимаю, что и под прицелом пистолета меня не заставят лишиться ее. Тем более в обмен на какую-то задрипанную силу. Лучше уж умереть.

Потом мне припомнился Иворг и его история, рассказанная бывшей возлюбленной юноши. Если сопоставить события, то причина его побега и факт служения отверженным наводят на удручающие мысли. Я озвучила свое предположение:

– Иворг был признан предателем, потому что с его помощью отверженные пополняли свои ряды, а не из-за того, что сбежал со свадьбы…

Мерида не ответила. Молча стояла, уставившись на высокое дерево, шелестевшее листвой. Ветер свистел между домов, подымал пыль с тропинок, гонял по земле сухие листья, трепал наши волосы и одежду. Где-то рядом трещали птицы. Мы же молчали, погрузившись каждая в свои размышления.

Я не понимала мотивов Иворга. Он – сын Айландирис. Отверженный. Спас меня и Треенльду. Зачем?

Не состыковывается. Где-то что-то я упустила.

Вдруг земля под ногами задрожала. Воздух стал сгущаться.

– Они уже тут, – прокомментировала Мерида.

Не успела я спросить, о ком идет речь, как увидела: там, впереди, через несколько домов, образовался портал возле огромных ворот. Из черноты вышел мужчина. Мне хватило одного мгновения, чтобы узнать во вновь прибывшем Чешуйчатого. Он тоже сразу отыскал меня взглядом. И помчался навстречу.

Секунда…

Вторая…

И большие мужские руки крепко обнимают меня. Теплые ладони поглаживают спину. Твердые пальцы нежно перебирают волосы на моем затылке. Я уткнулась носом в его шею, ноздрями втянула знакомый запах и закрыла глаза.

– Как же я рад… – прошептали возле моего уха, прижали к горячему телу сильнее.

Успевший стать родным голос с хрипотцой был наполнен трепетным волнением и счастьем одновременно. Мое сердце забилось часто-часто. Я обвила руками широкую шею и тихо произнесла:

– Я скучала.

В этот момент мне показалось, что вокруг нет ни единой души: под высоким голубым небом только я и он.

В его объятиях было тепло, уютно, надежно. Все негативные мысли и жизненные проблемы порывистый ветер унес далеко-далеко, оставив лишь переполнявшее меня счастье – счастье находиться рядом с Ивом. Только с ним и больше ни с кем.

Я еще раз вдохнула терпкий аромат мужского парфюма и, вскинув голову, посмотрела в глаза полу-ящера. Под ярким солнцем они горели, напоминая два самых настоящих драгоценных камня. Два самых красивых, необыкновенных рубина. Переливались всеми оттенками красного, а на их дне вихрилось живое пламя.

Я смотрела и тонула в этом рубиновом омуте, сердце трепетно билось в груди, а в душе теплилось странное чувство, подстегивающее на ранее не познанные эмоции.

И тут я кое-что поняла. Даже не так. Ощутила каждой клеточкой своего тела – мы созданы друг для друга. Как день был создан для ночи, чтобы утопать в ней снова и снова, растворяться алыми закатами и выныривать из темноты чистыми, девственными рассветами.

Кажется, те чувства, что я испытываю к этому мужчине, намного обширнее, чем я думала, и куда сильнее меня, как бы им не сопротивлялась…

Ведомая туманившим голову наваждением, я поднялась на носочки и прикоснулась к мужским губам. Сухие, чуть твердые, властные. Они накрыли мои, сминая нежно-нежно, будто боялись спугнуть – как хищник невинную антилопу. Но потом поцелуй стал пылким, несдержанным, и мои мысли запутались, связались в тугие узлы, а сердце забилось рвано, неукротимо. Я потеряла счет времени, забыла, где нахожусь, и очнулась лишь тогда, когда Ив отстранился, своим горячим дыханием скользнув по моим влажным губам. Я чувствовала, как горят мои щеки, как вздымается грудь на каждом рваном вдохе. Мне было вовсе не стыдно, наоборот, хотелось немедленного продолжения.

Наверное, это желание ярко отражалось на моем лице, потому что Ив неоднозначно улыбнулся и жадно сверкнул глазами. Его скулы напряглись, желваки нервно дернулись, и мужчина тяжело вздохнул. Красные глаза моего дракона были затуманены страстью. Она пылала в нем, раздирала на части. Я ощущала это, ведь со мной творилось абсолютно то же самое.

Дальше все происходило, как в немом кино. Потому что я больше не слышала ничего, кроме синхронного биения наших сердец. Будто они стали одним целым.

В следующий момент Ив с легкостью подхватил меня на руки, привычным движением открыл портал и, прежде чем я успела что-либо ему сказать, шагнул в леденящую бездну. Мелькнуло напоследок удивленное лицо Мериды. А потом… Секунда, другая, и мы очутились в знакомом коридоре. Мужчина ринулся вдоль него. Настенные картины пролетели перед глазами, ступеньки стремительно пронеслись под ногами и привели нас на второй этаж. Дверь в мою спальню распахнулась, приглашая внутрь.

Еще несколько быстрых шагов… Хлопок двери, щелчок замка, и меня осторожно опустили на кровать. Та прогнулась под мужским телом, и надо мной неприступной скалой нависло мое прекрасное чудище. Красные глаза смотрели на меня так, как никто еще никогда не смотрел. В них было столько неподдельного восхищения, нежности и неукротимого желания сделать меня своей, что я почувствовала себя единственной для него. Самой важной, самой ценной.

И осознала, что никто, кроме меня, не в силах сделать этого своенравного, неподчиняющегося ничьей воле дракона поистине счастливым. Никто не сможет разжечь в нем этот огонь – огонь, что пылает сейчас ярче солнца и греет не только его душу, но и мою.