– Пари будет беспроигрышное, потому что, как я понимаю, никакого состояния у вас нет. Все, что здесь есть, принадлежит графу Уикхэму, а вы – не он.

Он пропустил ее шпильку мимо ушей и вернулся к интересовавшей его теме.

– Габриэлла, скажите мне правду. Вы никогда еще не целовались с мужчиной, верно?

Габби ощетинилась и оторвала затылок от его предплечья.

– С чего вы это взяли?

– С того, что женщина так мужчину не целует. Я имел в виду совсем другой поцелуй…

– В нашей сделке не оговаривалось, каким должен быть поцелуй, – ответила Габби сердито, задрав нос в буквальном смысле этого слова.

Теперь она прижималась к его груди; руки Уикхэма еще сжимали ее предплечья и талию, но уже не так крепко, как раньше. При желании она могла бы освободить руки, однако это желание исчезло. Несмотря на неприличную позу, она чувствовала себя почти уютно; хуже того, получала удовольствие, перебрасываясь с ним словами.

– Вы согласились, что если я один раз поцелую вас в губы, что я и сделала, то вы будете относиться к Клер так, словно она действительно ваша сестра. Я свою часть сделки выполнила. Теперь ваш черед.

– Габриэлла…

Он улыбался, смотрел на нее с прежней нежностью, и этот взгляд заставил ее замереть на месте.

– Гм-м?..

– Если вы хотите, чтобы я выполнил свою часть сделки, то должны поцеловать меня так, как мне хочется. Иначе сделка будет недействительна.

Их взгляды встретились. Сердце Габби затрепетало в груди, кровь запульсировала в висках.

Этот человек был опасен. Он участвовал в мошенничестве, угрожал ее жизни и обращался с ней так, что женщина благородного происхождения стыдилась бы себя до самой смерти.

И все же… достаточно было просто вдохнуть в себя воздух, чтобы запах этого человека свел ее с ума. Достаточно было опереться на его сильное плечо, чтобы почувствовать себя в безопасности. Достаточно было прижаться к его теплой, широкой груди, чтобы потерять остатки сил.

Конечно, сидеть на коленях у мужчины стыдно. Может быть, простолюдинки и могут позволить себе такое, но никак не настоящие леди. Или леди тоже могут? Как бы там ни было, Габби не представляла себе ничего подобного даже в самых смелых своих мечтах.

И все же… ей это нравилось. Честно говоря, больше чем нравилось. Она могла бы сидеть так часами.

Что будет, если она поцелует его так, как ему хочется? Что будет, если она узнает, как именно женщина целует мужчину?

Если она не узнала этого за двадцать пять лет, то второй такой возможности ей не представится. Она навеки останется старой девой. Любовь минует ее стороной. Ни один рыцарь не прискачет за ней на белом коне, чтобы посадить в седло и умчать в сказочные дали.

«Ну что, ты действительно хочешь узнать, как целуют мужчину? – обратилась она к себе. – Тогда пользуйся моментом. Это твой последний шанс».

И тут Габби поняла, что очень хочет этого.

– Ладно, – преодолев остатки сомнений, сказала она. За бодрым тоном скрывался трепет. – Говорите, что от меня требуется.

– Сначала обнимите меня за шею.

Габби посмотрела в его смеющиеся синие глаза. Потом проглотила слюну, подняла руки и довольно робко обвила ими шею мужчины. Ее пальцы ощутили гладкую шелковую парчу халата. Под ними бугрились мускулами широкие плечи и спина. Потом пальцы Габби коснулись его коротких вьющихся волос на затылке и сами собой погрузились в них.

– Правильно, – удовлетворенно заметил ее наставник.

– А что теперь? – спросила Габби с трудом, потому что у нее самой перехватило дыхание.

– Нагнитесь вперед, прижмитесь губами к моим губам и приоткройте рот.

Габби нахмурила брови.

– Зачем?

– Что – зачем?

– Зачем открывать рот?

– Чтобы я мог проникнуть в него языком.

– Что?! – вскинулась Габби. Уикхэму пришлось схватить ее за руки, чтобы удержать на месте.

– Отступать поздно, – предупредил он.

– Вы… проникнете в мой рот языком? – испуганно прошептала она.

– Угу. А вы проникнете языком в мой.

– О боже милостивый… – Габби рассердилась, хотя блеск его глаз свидетельствовал, что ее снова дразнят. Однако, вглядевшись пристально, она поняла, что Уикхэм совершенно серьезен. – Боюсь, что я не смогу этого.

– Еще как сможете. Перестаньте ломаться, Габриэлла, я не хочу уговаривать вас всю ночь. Вы согласились на сделку. Поэтому делайте то, что вам говорят, и целуйте меня.

Габби снизу вверх посмотрела в его красивое лицо, находившееся всего в нескольких сантиметрах от ее собственного, на синие глаза, которые за время этой беседы потемнели, как предгрозовое небо, и на переставшие улыбаться чувственные губы.

У нее колотилось сердце. Ладони стали влажными. Он собирался проникнуть языком в… Шокированная Габби не смогла додумать мысль до конца. На что это будет похоже?

Наконец решившись, она вцепилась в полы его халата и наклонилась. Груди Габби коснулись его груди; их чувствительные соски тут же заныли. Уикхэм отпустил ее руки, положил ладони на ее талию и замер в ожидании. Габби не сразу догадалась, в чем дело. Сделка предусматривала, что инициатива должна исходить от нее.

Она крепко прижалась к его груди и потянулась к губам.

Это прикосновение было таким же коротким и робким, как прежнее. Габби ничего не могла с собой поделать. Она провела губами по его рту, мельком ощутив тепло его губ и прикосновение небритой щеки, а потом отпрянула.

Затем их взгляды встретились. Выражение синих глаз было непроницаемым.

– Плохо, Габриэлла. Попробуйте еще раз. Но теперь не забудьте открыть рот, – грудным голосом промолвил он.

Габби ощущала его теплое дыхание. Если она чуть придвинется, то почувствует движение его губ.

От этой мысли по ее венам побежало обжигающее тепло.

– Нет, я… не могу.

Но Габби не отстранилась. Наоборот, ее пальцы еще крепче сжали ткань его халата.

Он ласкал и целовал ее грудь, гладил живот, задирал ей юбку… Это воспоминание едва не заставило ее потерять сознание. Тело Габби охватило пламя. Ей отчаянно хотелось, чтобы он сделал это снова. Поняв это, Габби мучительно покраснела.

Поцелуй, которого он от нее добивался, не мог закончиться по-другому.

– Можете. Прижмитесь губами к моим губам, а потом просуньте язык мне в рот, – терпеливо повторил ее наставник.

Габби судорожно втянула в себя воздух. Спасения не было, но она и не хотела спасения. По-прежнему изо всех сил цепляясь за халат Уикхэма, она подняла лицо и прижалась к его рту. Потом, вспомнив, что ей говорили, закрыла глаза и осторожно высунула язык.