«У вас такие зовущие губы».

О боже, он добился своего!

«Нельзя позволить, чтобы это случилось еще раз», – сурово сказала себе Габби. Впредь она постарается держаться от Уикхэма как можно дальше.

После ухода Клер Габби еще несколько минут оставалась внизу, перебирая визитные карточки, оставленные за это утро.

Когда следом за Стайверсом в гостиную вошел очередной визитер, она стояла у камина. Спрятаться было некуда.

– Мисс Габби, вас желает видеть герцог Трент, – замогильным голосом произнес Стайверс.

При звуке имени, которое Габби надеялась больше никогда не слышать, холодок пробежал по ее спине. Охваченная страхом, молодая женщина подняла глаза, собираясь попросить Стайверса сказать, что ее нет дома. Но герцог, вошедший следом за дворецким, уже приближался к ней.

При виде худого бледного лица, которое много лет являлось ей в кошмарных снах, комната закружилась, и на одно ужасное мгновение Габби показалось, что сейчас она упадет в обморок.

– Габби! – наклонив голову, воскликнул Трент. – Боже, как ты выросла! Может быть, теперь я должен называть тебя леди Габриэлла?

Подчинившись властному жесту Трента, Стайверс поклонился и вышел. Габби хотела попросить его остаться, но не успела раскрыть рта.

Конечно, если бы Стайверс знал всю правду, он ни за что не ушел бы… Но старику известно только то, что Трент был давним другом ее отца. Одним из многих друзей, которых Стайверс очень не одобрял. Оставшись наедине с человеком, которого она смертельно ненавидела и боялась большую часть своей жизни, Габби попыталась восстановить присутствие духа.

– Ваша светлость, я предпочитаю, чтобы вы не называли меня никак, – ледяным тоном сказала она.

Живший в ней ребенок хотел убежать и спрятаться, но взрослая женщина презирала этого хищника и не могла позволить себе проявить слабость.

– Прошу прощения за откровенность, но я удивлена тем, что вам хватило дерзости явиться сюда.

Трент хихикнул и подошел ближе. Теперь, когда Габби полностью овладела собой и чувствовала себя в безопасности, она видела перед собой тщедушного коротышку, всего на несколько сантиметров выше ее самой. Его волосы, когда-то отливавшие золотом, стали седыми и тонкими, лицо покрывали морщины; казалось, оно давно не знало солнечного света. Его нос напоминал ястребиный клюв, проницательные глаза прикрывали тяжелые веки. В руке Трент держал ту же самую (она была в этом уверена) трость с серебряной рукояткой.

Скорее всего, он прихватил эту трость нарочно, направляясь с визитом к ней.

– Габби, ты меня обижаешь. Честное слово. Разве мы не старые друзья? Я был уверен, что встречу теплый прием. Когда вчера вечером я увидел вас с Клер в опере, у меня возникло жгучее желание возобновить столь приятное и давнее знакомство.

Как ни пыталась Габби держать себя в руках, от этих слов у нее задрожали колени. Молодая женщина перенесла тяжесть тела на здоровую ногу, боясь, что больная подведет ее в самый неподходящий момент. Внезапно ей стало трудно дышать. Она стиснула кулаки и обнаружила, что ладони стали холодными и влажными.

«Но обстоятельства изменились, – решительно напомнила себе Габби. – Отец мертв. У Трента больше нет надо мной власти».

– Я не желаю возобновлять это знакомство ни под каким видом. Пожалуйста, уйдите и больше здесь не появляйтесь.

Трент улыбнулся. Она прекрасно помнила эту улыбку. Его тонкие губы растягивались в неприятном оскале, и лицо становилось еще больше похожим на посмертную маску. Он смотрел на нее хищным немигающим взглядом ястреба, выслеживающего добычу.

– Кстати, я должен сделать тебе комплимент. Ты стала очень хорошенькой. В тебе появилась изюминка. А Клер – настоящий бриллиант, которым мог бы гордиться любой коллекционер.

Габби ничего не могла с собой поделать. В мозгу вспыхнуло воспоминание, от которого по телу пробежала дрожь омерзения. Она слегка попятилась, и глаза Трента победно сверкнули.

Она не сводила глаз со стоявшего перед ней человека и не слышала шагов, донесшихся из коридора. Однако трудно было не заметить высокого широкоплечего мужчину, без предупреждения выросшего на пороге гостиной.

– Маркус! – с облегчением воскликнула Габби и протянула ему руку.

Он быстро перевел взгляд с ее лица на лицо гостя, который повернулся и стал лениво рассматривать его в монокль. Уикхэм тут же напрягся, нахмурился и шагнул к ней.

– Представь меня, – лаконично велел он, проходя мимо Трента так, словно его не существовало, взял руку молодой женщины и продел ее в свой согнутый локоть.

Касаться его теплых пальцев было очень приятно. Еще приятнее было ощущать его силу. Мгновение Уикхэм всматривался в ее лицо сверху вниз.

Встретив взгляд его темно-синих глаз, Габби почувствовала неимоверное облегчение. Она сделала глубокий вдох. Достаточно было одного присутствия Уикхэма, чтобы к ней вернулась решимость. Да, этот человек самозванец, обманщик, коварный соблазнитель, но он сможет защитить ее от Трента. Защитить их всех. В этом она не сомневалась.

Габби расправила плечи и посмотрела на герцога.

– В этом нет необходимости.

Трент шагнул вперед и протянул Уикхэму руку. Хищная улыбка с его лица исчезла, а вместе с ней и ястребиный взгляд. Теперь Трент был просто худым, элегантно одетым стариком, державшимся с достоинством богатого и знатного человека, но совершенно безобидным. По сравнению с высоким и мощным Уикхэмом он казался просто замухрышкой.

– Я Трент, старинный друг вашего отца.

Уикхэм обменялся с ним рукопожатиями, но руку Габби не выпустил и посмотрел на гостя без улыбки.

– Увы, я был очень мало знаком с собственным отцом.

Герцог слегка улыбнулся.

– Я знаю. Вам следует понять, что мы с вашим отцом почти всю жизнь были закадычными друзьями.

Габби инстинктивно сжала предплечье Уикхэма. Уикхэм посмотрел на нее и нахмурился. Не понимая, что именно происходит, он сразу же встал на ее сторону.

– Его светлость уже уходит, – сказала Габби напряженным, звенящим голосом, мало похожим на ее собственный, и посмотрела герцогу в глаза.

Трент больше не мог причинить ей вред, и Габби хотела, чтобы он это понял.

– В самом деле, – сказал он и снова улыбнулся. – До встречи, Габби. Всего наилучшего, Уикхэм.

Затем Трент изящно поклонился и ушел.

Когда звук его шагов стих, Габби отпустила руку Уикхэма, подошла к дивану и села. Ничего другого ей не оставалось. Ноги могли подломиться в любой момент.

Как ни пыталась Габби с помощью рассудка избавиться от самого грозного из своих старых страхов, это ей никак не удавалось.

Уикхэм встал рядом, скрестил руки на груди и задумчиво посмотрел на нее сверху вниз. Габби, все еще старавшаяся взять себя в руки, подняла глаза и заметила, что Уикхэм тщательно одет. На нем были начищенные до блеска ботфорты с кисточками, белые панталоны, плотно обтягивавшие стройные ноги, и элегантный синий камзол, как видно, сшитый у лучшего портного.