— А ты знаешь, как это больно, когда растут крылья? Ты можешь представить это?

Она не успевает ответить. Тренер бьет ее. Коротко, жестоко и сильно — в солнечное сплетение.

Вначале боли нет — есть только ощущение, что из тебя напрочь вышибли все свободное пространство и что твой организм проваливается внутрь себя.

Она складывается вдвое, отчаянно пытаясь вдохнуть. Но воздух затвердел, он не проникает в ее легкие, почему-то становятся ватными ноги, и Ника падает на колени перед тренером.

Воздуха по-прежнему не хватает, и вот уже она начинает задыхаться. Она кричит в отчаянии, но слышно только слабое сипение, ведь нечему вырываться из пустых легких.

Крик этот, будто бы диковинная игла, прокалывает твердь воздуха, и живительная струйка проникает в легкие.

Ника находит в себе силы встать на ноги. И снова смотрит в глаза тренеру.

— Я научусь, — говорит она.

Тренер смотрит на нее, кривя рот. В его глазах не читается ничего. В них только синее пламя. Ника понимает, что сейчас она позволила себе несусветную дерзость. И эта дерзость будет наказана.

Тренер говорит:

— Ты хочешь научиться? Что же, я дам тебе возможность. Но ты должна понять, что крылья — это боль. Каждый день ты будешь получать от меня удар. Тогда, когда ты сможешь его выдержать, ты станешь достойна крыльев.

И тренер выделяет ее среди прочих. Он оказывается рядом в самый неожиданный момент. И наносит всего один удар — короткий и злой. После этого Ника лежит на песке и не чувствует ничего, кроме вселенской боли и такой же вселенской тоски. Может, она переоценила себя? Может, ее крылья — это только выдумка и на самом деле их никогда не будет?

Ника не знает. Она думает об этом все время, пока тренируется. Тренировки — это не шутки. Это настоящая муштра. Подъем на рассвете, обливание ледяной водой, кросс по пересеченной местности.

Парнишка примерно одного возраста с Никой случайно попадает ногой в нору, ломает ее в лодыжке. Около него останавливаются другие, пытаются его поднять.

Подбегает тренер. Он расшвыривает своих подопечных, приказывает парню бежать дальше. Парень не может встать, и тогда тренер достает пистолет, с которым не расстается никогда, и стреляет тому в лоб.

Такие примеры заставляют очень внимательно следить за собой.

После утреннего бега начинается тренировка другого рода. Они сидят за партами, как школяры, и слушают благообразного старца в очках, отблескивающих тонкой золотой оправой.

Старец рассказывает им разные легенды, истории, читает лекции по религии. Коран преподается отдельно, и тут старец превращается в сущего шайтана. Он требует от учеников того, чего и сам, кажется, не может. И если кто-то недостаточно подробно расскажет о смысле той или иной суры, он получает на свою голову град проклятий, но не они страшны. Страшно то, что потом это неизбежно отразится на тренировках.

После того как заканчивается тренировка души, снова начинается бесконечная муштра тела. Только это уже не разминка — это стрельба, рукопашный бой, приемы обращения с разными видами оружия.

Ника сама удивляется тому, что у нее получается не так уж и плохо. А тренер кричит на нее и снова наносит свой удар, и она опять корчится на земле.

Но приходит день, когда этого не происходит, когда кулак тренера заставляет ее только чуть отклониться. И через секунду она опять в боевой стойке, она готова нападать.

Сколько времени прошло с того момента, когда она впервые получила этот удар от тренера? Годы? Века? Тысячелетия? Или несколько месяцев? Она уже не знает.

А тренер задумчиво смотрит на нее, поглаживая бороду. И впервые Ника может сказать точно: пламя в его глазах утратило свой жар. Теперь оно просто греет, как костер в холодный день.

Тренер ничего ей не говорит, но через неделю ее забирают из этого лагеря, сажают в джип, завязывают глаза и долго куда-то везут. Когда повязку снимают, она видит перед собой поселок из пяти глинобитных домиков.

— Здесь твое место, — говорит тренер. — А с сегодняшнего дня и мое. Я отобрал всех, кто мне нужен.

— Для чего? — она задает вопрос, чувствуя: у нее есть на это право.

— Ты будешь отражением, — загадочно улыбается тренер.

Ника не понимает. Тренер видит это и советует набраться терпения.

Она получает койку в одном из домиков. Там, кроме нее, живут еще две девушки.

Интуиция Нике подсказывает: она еще узнает, что такое быть отражением.

3.

Ника ввинтилась в толпу и затерялась в ней. Ну вот, она больше не беглянка, у которой только одна цель — спасти собственную шкуру. Есть еще одно дело, которое ей предстоит сделать в этом городе.

Ника прекрасно понимала, что это только усложнит ее положение. Но оставить его она тоже не могла.

Для того чтобы эффективно выполнить свою миссию, она должна была дотянуть до вечера. А потом — хоть трава не расти. Этим вечером она заберет то, что ей принадлежит, и уедет из города.

Но прежде надо было разобраться, получится ли у нее это. Ника села в автобус, идущий на мусульманское кладбище. Точнее, мимо него.

Она села на переднее сиденье сразу за водительской кабиной. Так меньше шансов, что ее заметят и узнают. Изменение внешности было не таким уж надежным способом оставить с носом своих преследователей. Особенно если учесть, что в этом городе ею интересовались не только милиция и спецслужбы.

4.

Отражение — это не только твой след, оставленный на зеркальной амальгаме. Это двойник, связанный с оригиналом незримыми, но очень прочными узами. Ника и еще одиннадцать человек должны были стать отражением друг друга.

Их подбирали очень тщательно. Абсолютного сходства не было, да его и не требовалось. Одинаковое телосложение, тип лица — вот и все, что было нужно. Ника удивлялась: зачем это?

На это ей улыбаются в лицо. Тут вообще улыбаются намного чаще, чем в тренировочном лагере. И учителя здесь такие ласковые и спокойные, что просто страшно делается. С той же теплотой во взгляде они и на макароны тебя порежут.

Их готовят, чтобы они сыграли роль своеобразного зеркального лабиринта. Кто-то один станет настоящим обитателем этого сооружения. Прочие превратятся в его отражения, фантомы. И цель у них будет только одна: одурачить врага, заставить его заблудиться — и пусть он тогда мечется, ударяясь лбом в зеркала, пока не случится то, что задумано по плану. А потом отражения просто исчезнут.

Нике стало интересно. Пожалуй, это было действительно необычно. Она отдалась этой операции душой и телом, тщательно выполняя все, что от нее требовалось.

Требования, правда, были неожиданными. Например, надо было досконально изучить друг друга, узнать привычки, повадки, наклонности. Надо было стараться сделать свою речь одинаковой по части лексики, интонаций, по манере обращаться к собеседнику. Именно для того, чтобы это получилось скорее, их селили по четверо. Каждая четверка жила в одном помещении неделю. За это время они должны были максимально точно отследить манеры друг друга, научиться вести себя так, как это делает другой.